Генерал де Голль

В 2 часа ночи к де Голлю явился его представитель при английском правительстве, старый дипломат Пьер Вьено. Оказывается, Черчилль вызвал его и излил ему весь свой гнев по поводу упрямства и несговорчивости де Голля. Черчилль отбросил всякую сдержанность, его охватил неистовый гнев, и он не желал ничего слушать. Несчастный Вьено стал случайной жертвой бешеного негодования британского премьера. Де Голль снова послал Вьено к Черчиллю для объяснения своей позиции. До 5 часов утра он ходил от Черчилля к де Голлю и от де Голля к Черчиллю. Рано утром 6 июня Черчилль написал де Голлю письмо, в котором заявил, что его терпение лопнуло и он требует, чтобы генерал покинул Британские острова… Письмо это не дошло до де Голля, ибо Идеи решил его сжечь. Вспышка бешеной ярости Черчилля прошла, и де Голлю предоставили возможность выступить отдельно, как он и требовал, в 6 часов вечера 6 июня 1944 года. Итак, ни бурный темперамент британского премьера, ни его положение сюзерена по отношению к де Голлю — ничто не могло сломить генерала. Быть может, один из двух столкнувшихся умов и характеров оказался сильнее? Пожалуй, просто дальновиднее. Ведь де Голль знал, что у Черчилля не было другого выхода. Кому еще он мог доверить установление порядка в столь беспокойной стране, как Франция?

Незадолго до 6 часов вечера генерал де Голль появился в вестибюле «Бич-хауза», главного здания Би-Би-Си. Здесь столпилось много народа, появились даже несколько американских генералов. О скандале между де Голлем и Черчиллем уже знали многие. Никого не замечая, бледный и напряженный, де Голль направлялся в студию. Вдруг к нему обратился Киркпатрик, один из ответственных сотрудников Би-Би-Си, с просьбой дать копию текста, который подлежал просмотру по соображениям военной и гражданской безопасности. Де Голль отказался Показать копию и заявил, что он должен выступить немедленно, ибо, по полученным им сообщениям, немцы могли выключить электричество в Париже. Тогда Киркпатрик сказал, что текст необходим для перевода и передачи на другие страны. Этот аргумент убедил де Голля, и он вытащил из кармана копию текста.

Между тем Киркпатрик быстро просмотрел текст и доложил Идену, беспокоившемуся по поводу этого выступления, что все в порядке, если не считать того, что де Голль вместо «временное французское правительство» говорит просто «французское правительство». Идеи задумался, затем, смеясь, заметил: «Ничего, уж это-то сэру Уинстону придется проглотить».

А генерал де Голль бросал в микрофон взволнованные, но твердые слова: «Началась решительная битва… Битва во Франции, конечно, будет битвой за Францию!.. Для сынов Франции, где бы они ни были и кем бы они ни были, простой и священный долг — разить врага всеми средствами, какими они располагают. Выполняйте в точности приказы французского правительства и руководителей, коих оно уполномочило давать распоряжения. Из-за туч, набухших нашей кровью и слезами, уже проглянуло солнце нашего величия!»

Французский народ услышал два противоречивых призыва. Главнокомандующий войсками союзников призвал его соблюдать спокойствие. Глава Временного правительства, наоборот, требовал разить врага всеми средствами. Эйзенхауэр призывал подчиняться только союзному командованию, а де Голль — только французскому правительству. Кроме того, в Лондоне де Голль заявлял, что деньги, напечатанные союзниками, фальшивые, и французское правительство их не признает. Де Голль решил, что французские офицеры связи не будут сопровождать штабы союзников, дабы не содействовать «узурпации».

Между тем гигантское сосредоточение техники позволило союзникам успешно провести высадку в Нормандии. Они закрепились на небольшом плацдарме, концентрируя здесь войска для продолжения наступления, благоприятные перспективы которого не вызывали сомнений. Ведь основные силы Германии безнадежно завязли на восточном фронте. Благодаря победам Советской Армии освобождение Франции началось успешно. Де Голль, естественно, стремился попасть на первый свободный клочок французской земли. Собственно, для этого он главным образом и прилетел в Лондон. Но если раньше де Голлю доступ во Францию преграждали Гитлер и Петэн, то теперь это делает… Черчилль! Он решительно возражает против появления генерала на освобожденном куске Нормандии.

14 июня 1944 г. На освобожденной земле