Генерал де Голль

Вообще его жизнь в эти годы становится простой, более обычной. Это нормальная жизнь пожилого человека со всеми ее радостями и горестями. До 1940 года он был почти изолирован от этой жизни; кроме солдат, не видел народа, рамки военной службы ограничивали его жизненное пространство. Затем исключительная роль руководителя «Свободной Франции», главы Временного правительства, вождя РПФ создавала дистанцию, затруднявшую обычные связи с людьми, непосредственность в общении с ними. Теперь он ближе к обыкновенным человеческим нуждам, к своему дому, к своей семье, к соседям — жителям Коломбэ. «Коннетабль» как бы спустился с высокого пьедестала, на котором он возвышался как статуя. Раз в неделю он обычно ездил в Париж, где всегда останавливался в отеле «Лаперуз» в номере 11. На улице Сольферино сохранялся его секретариат, занимавшийся в это время ликвидацией дел РПФ. Оливье Гишар, неизменный «портье» этого отеля, устраивал встречи генерала с разными людьми. Но они становились все реже. Меняются кое-какие привычки 63-летнего де Голля. Так, он бросил курить, чем очень гордился. Метод, с помощью которого он этого достиг, отражает одну из черт его характера. Де Голль всегда заранее создавал для себя необратимую ситуацию и в большом и в малом. Уговаривая бросить курить своего секретаря Гишара, который тоже хотел это сделать, но не знал как, генерал советовал: «Очень просто. Скажите своему начальству, своей жене, своему секретарю, что с завтрашнего дня вы не курите. Этого достаточно».

Да, его жизнь стала внешне намного спокойнее и безмятежнее, но по-прежнему в ней оставалось немало тяжких переживаний. На 20-м году жизни умерла его дочь Анна. Генерал всегда относился к ней с трогательной заботливостью, часами развлекал ее, доставал для нее копии мультипликационных фильмов Диснея. Взрослая девушка сохраняла сознание ребенка… Ее похоронили на кладбище в Коломбэ. Когда могилу засыпали землей, Шарль де Голль сказал жене: «Не плачьте, Ивонна, теперь наша дочь такая же, как другие…»

Вообще «переход через пустыню» оказался тяжелым делом. Раскаленный песок, в котором вязли ноги, мучительная жажда, обманчивые миражи на пути, которому не видно было конца, — все это приходилось испытывать де Голлю в тяжкой для него обстановке Четвертой республики. Крошечный оазис Коломбэ-ле-Эглиз оказался незащищенным от знойных ветров, дувших из мира политики. С каждым днем де Голль убеждался, что он вел свое сначала многочисленное, а потом быстро разбежавшееся войско совсем не в ту сторону, что опасность, на которую он указывал, оказалась несуществующей, а действительная угроза тем временем приобрела к 1953 году устрашающий характер.

Деятельность во главе РПФ де Голль связывал с надеждой на создание республиканской монархии в духе декларации в Байе. Но приобретение власти было лишь средством для борьбы за величие Франции, за ее международное возвышение. Однако патологический антикоммунизм РПФ способствовал на деле тому, что Франция оказалась отброшенной с дороги величия в толпу потерявших независимость западноевропейских сателлитов Соединенных Штатов. И теперь речь шла уже не о завоевании величия, а о защите существования Франции в качестве независимого государства. В то время как де Голль с увлечением размахивал пугалом мифической советской угрозы, росла реальная опасность, порожденная подчинением Парижа Вашингтону. Де Голль не мог не почувствовать в конце концов подлинный смысл событий. 10 марта 1954 года он откровенно говорил о том, в чем убедился еще годом ранее: «Русские не хотят войны. Это ясно как божий день. Впрочем, они никогда не хотели войны. Если бы Россия в 1946, 1947, 1948 годах стремилась нас завоевать, она могла оккупировать Европу вплоть до Бреста так, что мы не успели бы и вздохнуть».

Одновременно де Голль бил тревогу и настойчиво повторял: «Отечество в опасности!» Он видел ее теперь в чудовищной затее, именовавшейся Европейским оборонительным сообществом. Де Голль называл его «военной вавилонской башней… головоломкой экспертов… смесью алхимиков, алгебраической комбинацией кабалистических формул» и т. п. А в результате, возмущался он, «перевооружают Германию и ликвидируют Францию!»

План Европейского оборонительного сообщества был подсказан Франции Вашингтоном. Он имел свою предысторию. Уже вскоре после ухода де Голля в отставку в январе 1946 года его преемники выступают с разными планами так называемого европейского объединения. Группу западноевропейских стран предполагалось объединить в одно сверхгосударство, речь шла о ликвидации исторически сложившихся наций и слиянии их и одну «европейскую» нацию с общим парламентов и правительством. Суть всей затеи сводилась к укреплению капиталистического строя и к ослаблению коммунистического движения в Западной Европе. В 1948 году возник зародыш «европейского» парламента — Страсбургская ассамблея, не получившая, правда, реальной власти.