Генерал де Голль

Должность позволяла ему привлекать нужных людей, устанавливать с ними связи, непосредственно наблюдать за подготовкой к военному мятежу. В декабре 1957 года Щабан-Дельмас вызвал голлиста еще с времен войны, активиста РПФ, майора запаса Леона Дельбека. Он согласился снова надеть мундир и отправиться на год в Алжир со специальной миссией создания голлистского штаба под условным названием «Антенна». Дельбек разместился на одном из холмов Алжира в скромной вилле из четырех комнат, к которой вела длинная лестница. «Антенна» начинает эффективно действовать в начале 1958 года. Развертывается вербовка сторонников в гражданских и военных кругах. Очень скоро Дельбек вступает в контакт с видными военными, склоняя их на сторону де Голля. Ему удается завязать некоторые связи и с гражданскими «ультра» Алжира. Голлисты действуют и в армии метрополии. Устанавливаются связи с командованием семи из восьми военных округов. Обещают поддержку видные чины из штаба французских оккупационных войск в Западной Германии.

Что касается заговорщических организаций европейского населения в Алжире, то в привлечении их на сторону де Голля важнейшую роль играет Жак Сустель. Еще в 1955 году, когда Сустель был генерал-губернатором Алжира, он установил тесные связи с лидерами алжирских «ультра». Он создал во Франции «Союз обновления и спасения французского Алжира», а затем и филиал этого союза в Алжире. О том, как голлисты «привлекали» алжирских «ультра» к своему делу, свидетельствуют переговоры Жака Сустеля с крупным плантатором и судовладельцем Алэном Сериньи. 15 марта 1958 года Сериньи и Сустель встретились в Ницце в отеле «Рюль». «Ваша партия и вы сами, — заявил Сериньи, — требуете во что бы то ни стало прихода к власти генерала де Голля… Но уверены ли вы, что генерал де Голль придерживается таких же взглядов, как и мы, по вопросу об Алжире и его будущем?» Сустель обещал, что в ближайшие дни он встретится с генералом и попросит разъяснений. 28 марта Сериньи получил письмо Сустеля с изложением взглядов де Голля. Это очень любопытный документ с точки зрения тактики генерала, который коснулся всего, но не обещал ничего конкретно. В письме говорилось: «К тому же он считает себя как бы отрешенным от активной деятельности и поэтому не хочет высказываться. К чему, — говорит он, — слова без действий?»

Сериньи удовлетворился, однако, таким туманным ответом, и находившиеся под его влиянием организации начали выступать за призыв де Голля к власти. Далеко не так просто обстояло дело с некоторыми другими алжирскими организациями «ультра», которые с подозрением относились к де Голлю. Во всяком случае, как в армии, так и среди алжирских сторонников «французского Алжира» благодаря энергичной деятельности немногочисленных голлистов и крайнему обострению всех внутренних и внешних проблем Франции к маю 1958 года произошел определенный сдвиг в пользу генерала.

Наиболее сложной и таинственной оставалась тактика самого де Голля. Даже верным сторонникам он не говорил ничего определенного о своих намерениях. Только в последние дни апреля он сказал некоторым из них, что ответит положительно, если «армия и народ» призовут его к власти. Правда, и тогда он сохранял сдержанность, предпочитая выслушивать собеседников. Эти диалоги проходили так, будто ему навязывают власть, а он высказывал скептицизм, недоверие, сомнения, прислушиваясь к опровержениям своих опасений. Вот, например, как проходила в те дни его беседа с Леоном Дельбеком:

«Мой генерал, я прибыл из Алжира и хочу вам сказать, что обстановка там обостряется. Алжир живет в состоянии непрерывного восстания. Все активизируются… Можем ли мы оставаться пассивными, мы, голлисты? И к тому же армия поднимается…

— Вы хотите сказать — некоторые элементы армии?

— Нет, мой генерал, вся армия волнуется… Множество военных требуют вашего возвращения к власти.

— Армия меня не любит… Участвует ли она в действиях, о которых вы мне говорите?

— Не вся армия, но некоторые военные руководители.

— Во всяком случае французы Алжира никогда не будут доверять де Голлю!

— Мой генерал, если все же события призовут к вашему арбитражу, решите ли вы прекратить вашу отставку и ваше молчание? Если в результате грозных обстоятельств армия, народ вас позовут, ответите ли вы „да“?

— Дельбек, я всегда имею обычай брать на себя ответственность».