Генерал де Голль

В рассуждениях о первостепенном значении для военного, офицера или полководца интуиции, инстинкта, вдохновения, чутья, таланта, гениальности и т. п. нет ничего особенно нового. Еще Наполеон говорил, что военное искусство — это «дитя смертного и богини». Де Голль лишь связывает эту идею с философией Бергсона, в своем понимании, естественно. Таким путем он подводит читателя к главной проблеме книги: роль полководца и необходимые ему качества. Совершенно очевидно, что раз речь идет об интуиции как важнейшем качестве военного руководителя, то им должен быть человек необыкновенный, одаренный самой природой чудесным даром все постигающего инстинкта, способный действовать в самых грозных обстоятельствах войны. Каким же он должен быть, этот человек действия? И здесь-то де Голль начинает рисовать портрет, который невозможно не узнать, ведь это его собственная персона! «Сильные личности, — пишет он, — созданные для борьбы, испытаний, великих событий, не всегда воплощают простое превосходство, ту поверхностную привлекательность, приятную в повседневной жизни. Выдающиеся характеры обычно суровы, неуживчивы, иногда Жестоки. Если даже стоящая внизу масса признает их превосходство и невольно воздает им должное, то очень Редко случается, чтобы их любили и им покровительствовали. При решении вопроса о продвижении выбор охотнее останавливают на тех, кто нравится, а не на тех, кто этого заслуживает».

Возмущение офицера, которого 12 лет держали в чине капитана из-за его слишком самостоятельного характера и образа мыслей, явно слышится в этих словах. Но он не обескуражен, как об этом свидетельствует само появление его книги. Он тщательно описывает образ человека действия, тот самый образ, в который он всю жизнь будет стремиться воплотить самого себя. Впрочем, многими чертами, личными качествами он уже соответствует своему идеалу. Словом, в книге «На острие шпаги» де Голль лепит собственную статую.

Вот как он описывает этого человека действия, вождя, который рассчитывает только на самого себя и на ход событий: «Далекий от того, чтобы укрываться под покровом иерархии, скрываться в бумагах, прятаться за отчетами… он решительно становится хозяином действий, ибо, если он вмешивается в них, они подчиняются ему. Если он находится на высоте положения, то добивается успеха, если даже ему не удается выиграть, он берет на себя все тяготы, перенося их не без некоторого горького удовлетворения. Короче говоря, это борец, который находит в самом себе источник своей энергии и свою точку опоры, игрок, который больше стремится к успеху, чем к выигрышу, и платит свой долг собственными деньгами. Человек характера придает действию благородство: без него — тягостная участь раба; благодаря ему — божественная игра героя…»

Человек действия не только не боится трудностей; они привлекают его, «ибо, борясь с ними, он добивается самовыражения. Только от него самого зависит, выйдет ли он победителем или потерпит поражение… Что бы ни произошло, только на его долю выпадает суровая радость ответственности».

Де Голль неоднократно возвращается к мысли, что сильная личность неизбежно имеет качества, которые в повседневной жизни вызывают недовольство и непонимание. Вышестоящих раздражает его надменность, подчиненных — педантичная требовательность. «Но лишь только события приобретают грозный характер, — продолжает де Голль, — опасность приближается и дело общего спасения требует немедленной инициативы, готовности к риску, твердости; все меняется, и справедливость вступает в свои права. Какая-то могучая волна выталкивает на передний край человека характера. Его советами пользуются, его таланты хвалят, и он обретает всю свою ценность, Естественно, ему поручается труднейшая задача, главная роль, решающая миссия. Рассматривается все, что он предлагает, принимается все, что он требует. Впрочем, с момента, когда его призвали, он не злоупотребляет доверием и проявляет себя добрым гением. Спаситель не догадывается о своем реванше, ибо действие поглощает его целиком».

В главе «О престиже» де Голль дает сводку конкретных рецептов поведения великого человека. Они станут для него железными правилами, и он будет стремиться никогда не отступать от них. Главное из этих правил сводится к поддержанию престижа всеми средствами, вплоть до публичного актерства и комедиантства.