Генерал Деникин

Странно было офицерам в революцию, когда большевики на митингах клеймили их «буржуазией». Нет, в основном русский офицерский корпус принадлежал к служилой малоимущей интеллигенции.

* * *

На выпускном курсе Деникин был крепко сбитым, среднего роста брюнетом с острым взглядом немного выпуклых темных глаз. Гордой посадкой высоколобой головы он стал во многом обязан немилосердной строевой подготовке училища. Она неузнаваемо изменила и бывших гимназистиков, студентиков, которые когда-то в томительные ночи использовали окна с пушечными амбразурами не по назначению. Особенная стать отличала заправских юнкеров.

Солдатская служба у них была обстоятельна: первый год учениками, второй – учителями молодых юнкеров. Причем, «старики» над молодежью ни в коем случае не куражились, не угнетали. Строевыми успехами гордились, роты соревновались между собой. Поэтому однокашники Деникина однажды горько обиделись на несправедливый разнос, тем более от знаменитого генерала Михаила Ивановича Драгомирова.

Крупный военный теоретик, педагог генерал М. И. Драгомиров (1830–1905 гг.) был героем русско-турецкой войны, раненым при обороне Шипки. Командир суворовской школы, он налегал на моральный фактор в бою, личный пример со стороны офицеров. Много генерал сделал для развития тактики стрелковых цепей. Во время юнкерства Деникина Драгомиров был командующим войсками Киевского военного округа.

Как-то прибыв в Киевское училище, генерал, не зная, что новый набор прошел только взводные учения, приказал провести батальонный смотр. Увидев беспорядок, он прогнал курс Деникина с плаца. Потом недоразумение выяснилось, и в следующий раз командующий горячо поблагодарил юнкеров на маневрах. Им повезло тогда отличиться в первом в русской армии ученье с боевыми патронами и стрельбой артиллерии через головы пехоты.

Драгомиров переживал за него, потому что это было его нововведением. Раньше опасались несчастных случаев и пехота впереди батарей в огромном секторе не развертывалась, а такое совершенно искажало картину действительного боя. На этот раз артиллеристы били боевыми неподалеку от юнкерских цепей. Батарейцы нервничали, снаряды иногда взрывались близко от атакующих. Ряды же юнкеров шли без малейшего замешательства.

Военные предметы и им подсобные изучались со всей обстоятельностью, на этих уроках всегда царили тишина и порядок. Но тогда в невоюющей России больше нажимали на теорию, «военный ренессанс» вспыхнул позже, после русско-японской войны, когда программы изменились к практичности. Из гражданских предметов проходили химию, механику, аналитику, Закон Божий, два иностранных языка и русскую литературу. На них не делали упора, потому что до этого юнкера курса Деникина закончили вузы и средние заведения.

Примечательно, что литература изучалась не современная, а только древняя. Юнкеров оберегали от «вредных идей», не давая им и социальных знаний, всего из области государствоведения. А в конце XIX века русская жизнь уже бурлила, закипая в будущие революции.

В то время нигде в мире университетская молодежь так деятельно не участвовала в политическом быте страны, как в России. Русские студенты упивались вхождением в революционные организации, «ходили в народ», бастовали, творили разнообразнейшие сходки и «резолюции».

Например, в Петербургском Технологическом институте 80 процентов из них состояло в партийных организациях, причем «левых» из этого числа был 71 процент, а «правых» – лишь пять процентов. Эта подавляющая левая молодежь в основном питалась подпольной литературой, она отрывалась от национальной почвы, отчуждалась от военных, возмущенно, злобно смотря на «отсталых» юнкеров. Поэтому-то из русской «молодой гвардии» лишь эти юноши в мешковатых гимнастерках пойдут умирать в Питере и в Москве в боях против захватывающих власть большевиков.

Воинские училища предохраняли своих питомцев от духовной немочи и незрелого политиканства. Но делали это методом исключения «проклятых» вопросов, не давали расширяться кругозору воспитанников. В юнкерских училищах, куда притекали те же студенты, молодежь еще осознавала важность политического самообразования, коль не было учебного, и пыталась сама вникать в колокольные проблемы окружающей жизни. В военных же училищах бывшие господа кадеты больше наливались безотчетным презрением к их «передовым» сверстникам из студенчества, платя им взаимной монетой.

Что такое отсталость? От чего? Если от духовности, то это бессмысленно. Духовность «обязана» быть консервативной. Но правда, что отставали юнкера от знания социальных проблем. Ведь все «передовое», «прогрессивное» связано только с ними или с научными, техническими достижениями. Будущих офицеров в этом плане идеалистично «отсекали». И потому в революционном хаосе многие из них заплутаются. Вставшие же к красным будут у большевиков париями. А те, кто консервативно, духовно останутся верными себе, выберут лучшее из. того, что умели: в Белой гвардии героически погибать.

Об этой закалке становой офицерской косточки вспоминал бывший юнкер А. И. Деникин: