Генерал Деникин. Симон Петлюра

В прогрессивном и популярном журнале «Разведчик» Деникин вел постоянную рубрику «Армейские заметки». Он критиковал некоторые стороны армейского быта, порядки управления, командования, правительственные распоряжения и военные реформы. В печати европейских стран такой свободы суждений не допускалось. Генерал Цепелин в немецком военном журнале отмечал: «Очевидное поощрение, оказываемое в России военной литературе со стороны высшей руководящей власти, дает армии большое преимущество, особенно в деле поднятия духовного уровня корпуса русских офицеров». Деникин подтверждал, что «он никогда не испытывал ни цензурного, ни начальственного гнета», хотя не раз затрагивал авторитет высоких лиц и учреждений. Однако дело обстояло так далеко не всегда.

В одном из рассказов Деникин описал полковую жизнь и горькую долю армейского капитана. Прошедший смотр роты доставил ему радость, по она тотчас померкла, когда капитан прочел в приказе: «В роте полный порядок и чистота, по в кухне пел сверчок». За такой «беспорядок» бедняга получил взыскание, что вызвало у него глубокое душевное расстройство. Оп угодил в психиатрическую больницу, где сам запел сверчком.

Факт, положенный в основу рассказа, оказался настолько узнаваемым, что начальник штаба Казанского военного округа генерал Светлов, оскорбившись, решил подать в суд на автора. Но когда он доложил об этом командующему округом, тот ответил: «Читал и не нахожу ничего особенного». Затевавшаяся тяжба по «делу о сверчке» не состоялась, но командующий округом генерал Сандецкий, известный своим скверным характером, вскоре объявил Деникину подряд три выговора, якобы за служебные упущения. При встрече Сандецкий сказал Деникину:

— Вы совсем перестали стесняться последнее время — так и сыплете моими фразами… Ведь это вы пишете «Армейские заметки» — я знаю!

— Так точно, Ваше превосходительство, я.

— Что же, у меня — одна система управлять, у другого другая. Я ничего не имею против критики. Но Главный штаб очень недоволен вами, полагая, что вы подрываете мой авторитет. Охота вам меня трогать…

Что бы ни говорил сам Деникин, по его критические «ершистые» выступления в печати не прошли для него бесследно. При российских нравах иначе быть и не могло. Временная служба в штабе корпуса, не соответствовавшая его рангу и уровню подготовки, странно затягивалась. Деникина это, естественно, выводило из себя. И по истечении года его терпение лопнуло. Он напомнил о себе Генштабу. Но сдали нервы, рапорт, по его признанию, получился не вполне корректным. «Достойным», в свою очередь, был и ответ: «Предложить полковнику Деникину штаб 8-й Сибирской дивизии. В случае отказа он будет вычеркнут из кандидатского списка». Такой тон противоречил традициям Генштаба, где не практиковались принудительные назначения, тем более в далекую суровую Сибирь. Кавалера боевых орденов, знавшего себе цену, это не могло не покоробить. В запальчивости и раздражении он ответил рапортом еще более резким, чем первый, состоявшим всего из трех слов: «Я не желаю».

Воцарилось томительное ожидание. Не исключались новые кары за дерзость. Но Генштаб проявил великодушие. Деникин все же получил назначение на должность начальника штаба. Правда, не дивизии, как ему полагалось, а 57-й резервной бригады. И хотя она состояла из четырех двухбатальонных полков и потому вроде бы приравнивалась к дивизии, это задевало его самолюбие. Однако пришлось соглашаться. К тому же был и такой аргумент «за»: штаб бригады располагался в городе Саратове, на самом берегу великой русской реки Волги, в родном краю, где брал свое начало отцовский корень.

Саратовский гарнизон входил в Казанский военный округ, огромный по территории и оторванный от центра страны и ее границ. Здесь на всем лежала печать глубокого провинциализма. Это сразу бросилось в глаза Деникину, прибывшему к новому месту службы в конце января 1907 года. Многое тут было иным, чем в Варшавском округе, где до этого прошла большая часть его офицерской службы. В Варшаве царили традиции, заложенные еще знаменитым генерал-фельдмаршалом И. В. Гурко (1828–1901), героем русско-турецкой войны 1877–1878 годов, помощником главнокомандующего войсками гвардии и Петербургского военного округа в 1879 году, генерал-губернатором Привисленского края и командующим войсками Варшавского военного округа в 1883–1894 годах. Его преемники, представители высшего света, поддерживали созданную Гурко атмосферу цивилизации и интеллигентности. В Казанском же округе нравы отличались простотой, временами даже грубоватостью — как на службе, так и в быту. Положение усугубилось с приходом нового командующего военным округом — генерала Сандецкого. По словам Деникина, на весь округ тогда легла «печать моральной подавленности на несколько лет».