Генерал Ермолов

«Время прекрасное, но должно ожидать холода в первых числах ноября и, следовательно, необходимо заботиться о зимних квартирах; особенно кавалерия имеет в них нужду»^{261}.

Письма Наполеона из России, адресованные жене, явно преследовали ту же цель — внушить парижанам и союзникам оптимизм и веру в несокрушимость Великой армии:

«Мой друг, я в дороге, чтобы занять зимние квартиры. Погода великолепная, но она может измениться. Москва вся сожжена… Я покидаю ее и увожу гарнизон… мои дела идут хорошо»^{262}.

Погода давно изменилась: с начала октября лили холодные осенние дожди. Они и помешали маршалу Мортье в полной мере осуществить варварский план Наполеона по взрыву Кремля: многие мины не сработали.

Наполеон дурачил современников, но был не против подурачить и потомков. Дважды побитый и сосланный на остров Святой Елены, он утверждал, вспоминая октябрьские дни 1812 года:

«Армия возвращалась в Смоленск, но это был марш, а не отступление»^{263}.

О том, как воспринял донесение А.Н. Сеславина — Д.С. Дохтурова М.И. Кутузов, поведал нам майор Д.Н. Болговский. Вот что писал он в своих воспоминаниях:

«Ночь была теплая, лунная, очень быстро я достиг штаба… Коновницын, пораженный рассказом, пригласил тотчас Толя. Оба вместе, приняв записку, пошли будить фельдмаршала, а я остался в сенях. Кутузов потребовал меня к себе. Он сидел на постели в сюртуке. Чувство радости сияло в глазах его.

— Расскажи, друг мой, неужели воистину Наполеон оста вил Москву и отступает? Говори скорей, не томи сердца, оно дрожит!

Я донес обо всем, и когда рассказ был окончен, он изрек:

— Боже, Создатель мой! Наконец ты внял молитве нашей, с сей минуты Россия спасена!

Тут Толь подал ему карту, и Кутузов приказал Дохтурову не следовать, а, если можно, бежать к Малоярославцу»^{264}.

В тот же час Кутузов приказал Платову немедленно выступать со всеми казачьими полками, за исключением тех, что состояли в авангарде Милорадовича, и следовать с ними к Малоярославцу, чтобы прикрыть Калужскую дорогу до подхода основных сил русской армии.

М.И. Платов выступил из района Тарутина вечером 11 октября и на рассвете остановился севернее Малоярославца. За ним двинулись основные силы армии.

Малоярославец — небольшой городишко на берегу реки Лужи, через который проходила дорога на Калугу и далее через Медынь и Юхнов на Ельню и Смоленск. Отводя армию по этому пути, Наполеон мог, конечно, убедить Францию и Европу в том, что совершает переход на зимние квартиры, а не отступление, но для этого ему был нужен успех. Большой успех.

Корпус Дохтурова действительно не следовал, а бежал под проливным дождем по направлению, указанному Кутузовым. Вскоре после полуночи 12 октября, отмахав почти тридцать верст, он подошел к Малоярославцу, уже занятому небольшой частью французского авангарда.

Брошенный в бой егерский полк, хотя и вошел в город, однако не смог выбить неприятеля из западной части его, примыкавшей к реке, французы делали все возможное, чтобы восстановить мост через Лужу и начать переправу подходивших войск.

Дохтуров подкрепил егерей двумя полками пехоты и ротой легкой артиллерии, подчинив все войска в городе Ермолову. После напряженного боя русские вынуждены были отступить.

На помощь отступающим пришли еще четыре полка пехоты и артиллерия. В результате кровопролитного штыкового боя противник был выбит из Малоярославца, но переправившиеся через Лужу значительные силы французских войск снова вытеснили русских из города. Только огнем сорока орудий, вызванных Ермоловым, противник был остановлен.

К одиннадцати часам утра этот захолустный городишко Калужской губернии успел четыре раза перейти из рук в руки. Алексей Петрович признавался, что несколько раз «совсем терял надежду» отбить его у неприятеля. А вот биограф Ермолова «сдал» ему Малоярославец, «наконец, окончательно!»^{265}. Вот уж поистине: история — это не то, что было, а что надо партии. Не пойму, однако, на кой черт ей нужна была такая наука и такие ученые?

Во время одной из атак погибли дивизионный генерал Алексис Жозеф Дельзон и его братья. А у русских здесь получил тяжелую рану отважный партизанский командир Иван Семенович Дорохов, навсегда покинувший армию.

А бой продолжался…

К месту боя подтягивались главные силы противников. Русские уже отдыхали у села Спасского, что на берегу Протвы. Сам Наполеон, в середине дня прибывший к Малоярославцу, удивился, что неприятель опередил его. «Неужели я, — думал он, — шел недостаточно быстро?»

Обескровленный затянувшимся боем Ермолов умолял Кутузова оказать ему помощь, но фельдмаршал завернул его посланца ни с чем. Алексей Петрович отправил второго гонца. Михаил Илларионович притопнул ножкой:

— Прочь с моих глаз! — и «с негодованием плюнул так близко к стоявшему против него посланцу, что тот достал из кармана платок, и было заметно, что лицо его имело большую в нем надобность»^{266}.

Успокоившись, Кутузов отправил на помощь сражающимся героям Ермолова пехотный корпус Раевского. Общими силами они выбили неприятеля из города.