Генерал-фельдмаршал светлейший князь М. С. Воронцов. Рыцарь Российской империи

По мнению ряда исследователей, причиной удаления из Петербурга многих лиц, включая и самого М.С. Воронцова, явилась их принадлежность к либеральным кругам своего времени, что в условиях сложившейся ситуации не могло не тревожить Императора. «Есть слухи, что пагубный дух вольномыслия или либерализма разлит, или, по крайней мере, сильно уже разливается и между войсками; что в обеих армиях, равно как и в отдельных корпусах, есть по разным местам тайныя общества или клубы, которые имеют притом секретных миссионеров для распространения своей партии. Ермолов, Раевский, Киселев, Михаил Орлов, Дмитрий Столыпин и многие другие из генералов, полковых командиров, сверх сего большая, часть штаба и обер-офицеров», — отмечал в собственноручной записке, относящейся к 1824 г., Александр Павлович[382].

К тому же внешнеполитическая обстановка в данный период была весьма тревожной.

Революционные выступления распространялись по всей Европе. Начавшись в испанских колониях Америки, они перешли в метрополию, затем в Португалию и Италию. Тревожная ситуация сохранялась и в Австрийской империи.

Можно действительно предполагать, что перемены в составе высшей администрации с последующим удалением ряда должностных лиц из столицы были сдязаны с политическими соображениями. Но в то же время вряд ли можно согласиться с утверждением, что подобные назначения вызваны лишь желанием правительства удалить из Петербурга неугодных лиц. Трудно предположить, что управление территориями, расположенными на границах илшерии (А.А. Закревский с 1823 г. — Финляндский генерал-губернатор, А.П. Ермолов с 1816 г. — на Кавказе, М.С. Воронцов с 1823 г. — генерал-губернатор Новороссийского края и наместник Бессарабии), было отдано людям, не внушающим доверия Императору.

Что касается влияния новых назначений в Петербурге на деятельность М.С. Воронцова на посту генерал-губернатора, то интересно по этому поводу мнение А.П. Ермолова, высказанное в одном из писем М.С. Воронцову, где он пишет: «Ты теперь будешь иметь дело со всеми из них и, конечно, будешь счастливее меня, к которому они не весьма благоволят. Но все-таки испытываешь немало досад»[383].

Как мы увидим далее, опасения А.П. Ермолова впоследствии подтвердились. Но мы уже говорили о столкновениях между министерской и губернаторской властями, начиная со времени учреждения министерств. Один из предшественников М.С. Воронцова, герцог Ришелье, говорил в свое время: «Пусть правительство забудет этот край на 25 лет только, и я ручаюсь, что он сделается цветущим краем, а Одесса перещеголяет Марсель в коммерческом отношении»[384].

Весьма важно помнить о том, что для М.С. Воронцова и его друзей честное выполнение служебных обязанностей являлось основой мировоззрения, единственной возможностью доказать свою любовь к Родине. Своеобразная характеристика времени и людей того времени содержится в письме А.А. Закревского П.Д. Киселеву: «Но, служа в своем Отечестве, я иначе думаю и служу для того, чтобы соотечественники трудам моим отдавали полную справедливость. Вот для чего мы живем на свете. В Финляндии мне будет трудно и скучно; но назначенное время вытерплю, если позволит здоровье»[385]. О должности, которая имеет высокое нравственное значение, пишет М.С. Воронцову из Тифлиса А.П. Ермолов: «Любя пользу Отечества, рад я был, что ты получил место, в котором большие можешь оказать ему заслуги»[386].

Следует подчеркнуть, что в данном случае мы имеем дело с определенной позицией, когда честь служения Отечеству неразделима с верностью Императору.

Итак, граф М.С. Воронцов становится генерал-губернатором Новороссийского края и Бессарабии в период серьезных изменений в среде ведущих государственных деятелей Петербурга, причем большинство новых назначений коснулось лиц, с которыми М.С. Воронцов состоял в дружеских отношениях и удаление которых из Петербурга лишало его известной поддержки среди высшей правительственной администрации. И тем не менее новое назначение давало М.С. Воронцову возможность проявить способности администратора и военачальника, что подтверждается и высказыванием его друзей: «Воронцов очень доволен — Государь утвердил все его представления на счет управляемых им губерний»[387].

Хотелось бы отметить и то обстоятельство, что в системе государственного устройства Российской Империи большое значение имел субъективный фактор. Так, А.П. Ермолов писал в одном из своих посланий: «Я заметил, что у нас обращается внимание на начальника, которому поручаются провинции в управление, а не самые провинции. Завтра здесь будет знаменитый человек начальником, с сильными связями, и зашумят похвалы о Грузии, следовательно, сделал сие превращение и с какой скоростью, ибо вчера еще осуждали несносную Грузию»[388]. Таким образом, власть генерал-губернатора в значительной сте пени ставилась в зависимость от взаимоотношений его с представителями правительства, от его нравственных качеств и профессиональных навыков, способностей, черт характера и, как следствие, умения подбирать служащих.