Генерал-губернатор

Правительство Франции сдержанно отгавкивалось, а сама Япония выражала надежду, что досадный инцидент будет тщательно расследован. Впрочем, гневной протестной нотой японы тоже озаботились. В общем, шухер вышел на славу. Хотя, я прекрасно понимал, что отношения между странами вряд ли сильно испортятся. Ради военного сотрудничества косоглазые стерпят смерть даже десятка своих адмиралов. Но хоть что-то. Это только начало. Укусик за укусиком, комары тоже могут закусать до смерти.

План на день я составил ещё вчера и разобравшись с газетами, приступил к очередному его пункту. То есть, к встрече с британским резидентом. И прямым ходом направился в британское консульство. Увы, грёбаные островитяне при своем желании могут очень быстро и качественно наделать мне грандиозных неприятностей, а посему такого врага без внимания оставлять нельзя.

Консул принял меня мгновенно, правда при этом выглядел довольно ошарашенным, если даже не испуганным.

— Месье де Лавардан… — худое лошадиное лицо англичанина осталось бесстрастным, но бегающие глаза прямо выдавали волнение.

— Плохо, месье Уорнер, очень плохо… — небрежно бросил я, присаживаясь без разрешения в кресло. — Признаюсь, я был лучшего мнения о вашей разведке.

— Простите? — у консула дёрнулся уголок рта.

— Не прощу! — сухо отрезал я. — Это просто безобразие отправлять ко мне наркомана и сумасшедшего. Это прямое неуважение!

— Месье де Лавардан…

— Хватит строить из себя невинную девственницу! Вы что, клошара вербовать собрались? Будьте уверены, я обязательно упомяну о вашем непрофессионализме при встрече с секретарем правящего кабинета.

— Месье… — консул стремительно терял самообладание.

— Вы что, действительно рассчитывали, что я пойду на контакт с каким-то непонятным заштатным функционером? К тому же шизофреником? Безобразие! Бред! Я требую уважения! Меня из-за него беспокоит полиция! Полиция! Меня, Александра де Лавардан! Это хамство! Немедленно прекратите!

— Месье де Лавардан, это недоразумение! — Уорнер прижал обе руки к сердцу. — Мы приложим все усилия, чтобы сгладить это досадное недоразумение.

Консул наконец сел в своё кресло, но поймав мой взгляд тут же снова вскочил.

— Хотелось бы верить… — пренебрежительно процедил я. — Итак, передайте своему начальству, что я не против сотрудничества, даже заинтересован в нём, но буду разговаривать как минимум с главой вашей службы. Запомнили? И никогда не подсылайте ко мне мелкую сошку, иначе сильно пожалеете. Удачи месье Уорнер…

После чего вышел из кабинета консула, оставив его в полностью расстроенных чувствах. И поделом. Теперь гребаные бриташки немного угомонятся. Пока будут идти согласования, я выиграю порядочно времени. Ну а дальше посмотрим. Я не против поиграть.

Вернувшись в поместье, я опять встретился с Савинковым.

— У меня уже сложился примерный план действий, — эсер пожал мне руку. Выглядел он уставшим, но довольным и сосредоточенным.

— Не спали всю ночь, Борис Викторович?

Савинков безразлично пожал плечами, мол, пустяки.

— К сожалению, без решительных мер не обойтись, Александр Христианович, — продолжил эсер. — Записи я не вёл, изложу порядок действий в устной форме.

— Прошу, Борис Викторович… — я присел и закурил.

— Итак, начнём, пожалуй, с РСДРП. Может показаться, что эта партия сейчас играет незначительное влияние, но, у них есть гигантский потенциал, и если вовремя не купировать…

Во время доклада, у меня даже мурашки по коже пошли. «Решительные действия» в понятии эсера, являлись банальным жесточайшим террором. Он планировал практически вырезать весь актив российских политических революционных сил; начиная от большевиков и заканчивая анархистами. От Ленина и Мартова до Керенского и Гучкова. Три тысячи распутных монашек! Всех, практически всех, более-менее значительных активистов. Свою партию социалистов-революционеров он собирался вообще проредить частым гребнем. Н-да, ну что тут скажешь. Если получится, будущее будет иметь совсем другой вид. Хрен его знает, к примеру, во что превратится партия большевиков, без Ульянова. Чёрт побери… страшно. Но, как говорится, голова боится, а руки делают.

— Плеханова и Струве трогать не будем, из них создастся легальная марксистская оппозиция в Думе… — чеканил Савинков. — Народным массам это понравится. Бухарин и Зиновьев — травоядные, пусть тоже пока живут. Они сами революцию не сделают…

Выслушав эсера, я мысленно поаплодировал ему.

— Ну что же, Борис Викторович, я одобряю ваш план. А сам, в свою очередь, займусь вашей легализацией. Но бундовцев пока не трогайте. У меня с ним связаны определённые планы. Они помогут нам сами того не ведая. Что до финансирования, пожалуй, сумму я оставлю открытой. В европейских банках будут открыты несколько счетов — доступ вы получите. Команду подбирайте по своему усмотрению. Если нужны будут узкоспециализированные специалисты — вам их предоставят. С документами прикрытия тоже решим. Что с вашими людьми? Вы с ними беседовали? Как с ними поступить? Отпустить или…

Савинков досадно поморщился.