Генерал-губернатор

Я с трудом удержался от ругательства. Бунд? Что за хрень? Бунд — это Шифф, вне сомнения. Но как недавно выяснилось, Шифф действовал с полного одобрения и при полной поддержке британских спецслужб. Когда я поладил с англичанами, они пообещали, что банкир не будет мне чинить препоны, даже наоборот, окажет полное содействие. Неужели из-за личной неприязни пошёл против своих покровителей? Такое может быть, человек он очень своенравный, но при этом хитрый и умный. Или решил сыграть свою игру тишком? Чёрт…

— Мы выяснили личность человека, руководившего террористами, — размеренно и уверенно докладывал Карпов, — это Герш Шпицгласс, член боевой ячейки Бунда, очень опытный террорист. К сожалению, взять его живым не получилось — не сдавался до последнего, ранил трёх агентов — пришлось застрелить. А вышли мы на него через некого Аарона Симоновича.

— Кто такой этот Симонович?

— Симонович Аарон Самуилович, уроженец Вильно, ювелир, игрок, мошенник… — с оттенком пренебрежения начал перечислять Карпов. — Поставщик ювелирных украшений ко двору её величества, имеет близкие отношения с Григорием Распутиным и одновременно является доверенным лицом банкира Дмитрия Леоновича Рубинштейна.

Фамилия банкира показалась мне знакомой, и я переспросил Карпова.

— Рубинштейн? Можно подробней об этом Рубинштейне?

— Довольно известное лицо в Санкт-Петербурге… — жандарм неприязненно поморщился. — Петербургский банкир, биржевой делец, масон, основатель и распорядитель Русско-французского банка в Петербурге, член правления Санкт-Петербургского частного коммерческого банка, директор правления общества Петро-Марьевского и Варвароплесского объединения каменноугольных копей, страхового общества «Якорь» и многих других. Владеет значительной частью акций газеты «Новое время». Пользуется покровительством государыни. По словам Симоновича, приказ устроить покушение на вас исходил именно от него. Увы, зачем ему это надо — пока неизвестно. Но, сами понимаете, арестовать его будет очень и очень трудно… Мы даже Симоновича задержали тайно.

— Я знаю, зачем ему это надо… — после короткого раздумья тихо сказал я. — А задержать… Симоновича придётся отпустить. Я понимаю, вы связаны законом, но у меня с этим более проще. Можно устроить тайную передачу Симоновича моим людям? Отлично. Это для начала. А дальше займемся и Рубинштейном. А теперь можно подробней о связях этих людей с Распутиным?

— Конечно, как обещал, я привёз подробную докладную записку по Распутину, — жандарм подал мене кожаную папку.

Честно говоря, информацией Карпова, я оказался недоволен. Гришка вёл жизнь отнюдь не праведного старца, взяток тоже не чурался, но славным деяниям бородатого хлыста не хватало эпичности, так славно описанной Валентином Саввичем Пикулем. Либо он не развернулся ещё во всю ширь, либо советская пропаганда по своему обычаю сильно сгустила краски. Впрочем, компры всё равно хватало — особенно в части наглого лоббирования интересов третьих лиц при дворе, среди которых, как раз и числился оный Митька Рубинштейн.

Как я и ожидал, Гришка сблизился с царской семьей на почве болезни цесаревича Алексея. Отдельно отмечалось, что царь Николай, не питал особой приязни к бывшему конокраду и терпел его только из-за жены. Но вот показания лейб-медиков довольно сильно озадачили — по их словам, Григорий действительно помогал наследнику, причём совершенно необъяснимым образом. В основном молитвами. И это, было чревато большими препонами, в деле изъятия хлыста из обращения. Впрочем, когда Симонович окажется в моих руках — по-настоящему ценной компры может стать гораздо больше. Да уж, свирепая охранка, сатрапы и палачи, а своими действиями напоминают либеральную западную полицию в современности. Ой наговорили на них большевики, ой наговорили. Ну да ладно, я как был средневековым мракобесом, так и остался, так что готовься… как там тебя… Аарон Самуилович? Неважно, славное времяпровождение я тебе гарантирую. А дальше поглядим, как действовать.

Чёрт, совсем о Савинкове забыл… Н-да, а чуть не отправил верного человека к праотцам. Вот и верь своей паранойе. Ну да ладно, перебдеть полезней чем недобдеть. Работай Борис Викторович, работай.

Я ещё пообщался с Карповым, наметил с ним подробный план действий, после чего вызволил из подвала эсера. К счастью, тот, по крайней мере, внешне, пока ничего не стал подозревать.

День пролетел очень быстро, помимо Карпова и Савинкова, я ещё встретился со Свиньиным и Стерлиговым. А поздно вечером вернулись Майя с Мадиной.

— Как всё прошло, моё солнце?

— Ещё раз так назови меня… — Майя прижалась ко мне и тут же, изящным танцевальным па ускользнула из рук.

— Моё солнце! Свет души моей! Радость моей жизни!

— О да!!! — жена весело рассмеялась. — Я такая! И ещё… я гениальный врач.

— Я не сомневался. Рассказывай, давай.

— Всё прошло великолепно! Я даже поладила с лейб-медиком профессором Фёдоровым. Вредный старикашка, право слово, но нашёл в себе силы признать мой профессионализм. А вот Боткин, второй лейб-медик, вполне приятный, даже обаятельный мужчина.