Генерал Кононов. Том II

Мы двигались напрямик через поле к лесу. На поле повсюду стояли не убранные копны соломы и кукурузных бобылей. Я знал, что противник нас видит и приказал казакам передвигаться осторожно. Один за другим, перебегал и прячась за копны, мы придвигались к противнику. Титовцы безусловно нас видели и, очевидно, поджидали, когда мы настолько придвинемся, что нам будет отрезан отход.

Началась игра в «кошки-мышки». Я был уверен, что титовцы не откроют огонь и будут ждать пока мы влезем в ловушку, и этого не хотел допустить. Чутье, выработанное за четыре года службы в разведке, подсказало мне, что пора остановиться.

Остановив взвод, я приказал уряднику Склярову продвинуться с пулеметным расчетом до отдельной копны, сделать вид, что заметили противника, открыть огонь по лесу и поспешно отходить.

Едва только прозвучала очередь из пулемета и весь взвод качал отход, как титовцы открыли по нам беглый огонь с флангов. Оказалось что мы уже прошли часть их обороны, расположенной справа от нас. Не беда, что били вдогонку, но беда, что с фланга, стараясь отрезать нам отход, перебегали титовцы. «Поднажав» мы успели приблизиться настолько к своей обороне, что она смогла открыть огонь по титовцам не рискуя сразить нас. Титовцы прекратили преследование. Но двое из них продолжали двигаться к нам. Заметив этих героев, я приказал двум казакам спрятаться в копну соломы и взять одного из титовцев живьем. Не ожидая засады, титовцы, ободренные тем, что мы не отстреливаясь «убегали», быстро продвигались вперед, но едва они поравнялись с копной соломы, как сразу же один из них был убит, а другой схвачен.

Пащенко с биноклем сидел на крыше и все это наблюдал.

«Ну, и бегаете вы здорово, словно козлы дикие скачете», — сказал он смеясь, встречая нас у крайних хат села.

«А ну-ка давайте сюда этого героя…»

«Здраво, братко! — шутя обратился Пащенко к пленному титовцу. — Так-что, значит, за колхоз имени Сталина воюешь?»

Такой вопрос нас развеселил и мы захохотали, а смущенный титовец боязливо заулыбался.

Опросив пленного, Пащенко отправил его в штаб дивизиона, а нам приказал идти и выспаться до наступления ночи, так как из слов пленного можно было заключить, что ночью мы вновь будем атакованы.

Уже стало темнеть, когда командир 2-го взвода хорунжий Рокитин разбудил меня и сообщил, что комсотни вызывает всех комвзводов к себе. Мы пошли. Пащенко сказал собравшимся, что в штабе дивизиона предполагают, что сегодня ночью мы непременно будем вновь атакованы; что в случае не выдержки наша сотня должна будет отступить к 7-й сотне, сменившей 5-ю, где уже сейчас роются для нас окопы; что здесь мы должны удержаться или все погибнуть.

«Первая моя светящая ракета — приготовиться; вторая — повзводно отходим через кладбище к 7-й сотне. Сейчас же всех людей на оборону и быть начеку», — приказал нам Пащенко.

Однако через некоторое время из штаба дивизиона поступил новый приказ:

«Обнаружив наступление противника, не оказывая сопротивления отойти к 7-й сотне, где и оказать сопротивление до последнего патрона».

Около 22.00, высланные в сторону противника казачьи пикеты, один за другим, прибыли с донесением: «Идут!»

Еще не прогремел ни один выстрел, как с визгом взвилась в воздух ракета, а через две-три минуты — другая.

По окопам по цепи стала передаваться приглушенными голосами команда: «Отходить»… В темноте слышался топот отходящих взводов.

Находясь у моста с одним отделением своего взвода я ожидал очереди отходить, как вдруг, где-то совсем близко за мостом протрещала короткая автоматная очередь. Мой пулеметчик припал к пулемету, но я, схватив его за руку, приказал не издавать ни звука. Титовцы осторожно приближались к нашей обороне и, очевидно, кто-то из них по глупости или просто нечаянно выстрелил.

Тихонько, крадучись, мы оставили свою линию обороны у моста и двинулись вслед за другими взводами.

Но едва мы достигли кладбища, через которое нам был самый короткий путь к обороне 7-й сотни, как титовцы открыли по нам ураганный минометный огонь.

Обнаружив, что мы оставили свою линию обороны и, по всей вероятности, сообразив в каком направлении мы двинулись, титовцы обозленные тем, что их план окружения нашей сотни сорвался, не жалели мин.

С треском рвались мины врезаясь в каменные плиты памятников, выл дождь смертоносных осколков.

Счастье наше, что мы вовремя рванулись в сторону и буквально бегом выскочили из места, которое могло действительно стать кладбищем для всей нашей сотни.

Наконец мы достигли обороны 7-й сотни. Нас встретил ее молодой командир, сотник Воронов. В темноте послышался его повелительный голос:

«Какой взвод?»

«Третий», — отозвался я.

«Сюда, вот ваши окопы, быстро!»

Оказалось, что приготовленные окопы были уже распределены повзводно.

Буквально за несколько минут вся наша сотня влилась в кольцо обороны, из которой веером во все стороны смотрели в темноту 28 пулеметов. Два взвода батальонных минометов, под командованием хорунжего Баркова, готовы были также в любой момент начать действовать.