Генерал Кравченко

Кравченко повел эскадрилью. Над фронтом, на сравнительно небольшом пространстве, вели бой 180 самолетов. Уже издалека можно было видеть факелы падающих машин. Подлетев ближе, Кравченко заметил группу Кузьменко, наседавшую на противника. Самолеты японцев выходили из боя.

«В нашей помощи Кузьменко не нуждается», — решил Кравченко и повел эскадрилью к ближайшей вражеской базе. Налет был, как и утром, очень удачным: пять самолетов уничтожили на земле, а два подбили на взлете.

Звонок. Кравченко берет трубку и слышит голос командующего:

— Славный денек! Поздравляю с успехом!

Григорий передал летчикам поздравление командующего. Настроение поднялось: такое ведь не каждый день случается. В столовую шли шумной гурьбой, подшучивая друг над другом, делясь впечатлениями.

Чистякову понесли обед в юрту: при возвращении из разведки он вынужден был принять бой с восьмеркой самураев и получил ранение в ногу. Не подоспей на выручку Виктор Рахов со своим звеном, не хлебать бы Чистякову щей.

Только принялись за обед — тревога. Пилоты бегом к машинам — и в небо. А на горизонте черной стаей — японские самолеты. Около сотни машин врага с яростью бросились в атаку.

Первые дымы горящих самолетов прочертили небо. На глазах у командира полка японский ас ловко сманеврировал, зашел нашему истребителю в хвост и поджег его.

Другой самурай коршуном бросился на истребитель Кравченко, но тот ушел из-под огня и сам погнался за японцем. Поединок длился почти двадцать минут. Наконец языки огня скользнули по мотору вражеской машины. Летчик выбросился на парашюте и был взят в плен.

В этом бою отличился Виктор Рахов. Он получил задание атаковать ведущего японской армады, отколоть его от своих и уничтожить или попытаться посадить на наш аэродром.

Рахов выполнил задание. Около получаса шла смертельная схватка двух мастеров воздушного боя. Японец был сбит и выбросился на парашюте. Его взяли в плен и доставили в штаб ВВС. Это был майор Такео.

Через несколько дней, выбрав свободное время, Кравченко и Рахов решили поговорить с пленным майором. В юрту вошли с переводчиком. Такео, увидев Рахова, не поверил, что его сбил «старший лейтенант Виктор Рахов, 25 лет», как сообщил ему переводчик.

Такео возмутился: с ним зло шутят. С лучшим асом Японии. Его сбил этот мальчишка?

Виктор Рахов показал себя на Халхин-Голе отличным воздушным бойцом. Первую победу он одержал 12 июня. Тогда Кравченко, как наставник, похвалил его:

— Чисто сработал, Витя, словно орех разгрыз.

В небе Монголии Рахов лично сбил 8 японских истребителей.

После боя Кравченко прилетел в эскадрилью лейтенанта Трубаченко и приказал перебазироваться ближе к линии фронта. Эта истребительная эскадрилья была единственной, оснащенной пушками, поэтому она становилась одновременно и штурмовой. Техники немедленно приступили к работе по перебазированию.

В этот день летчики сделали уже семь боевых вылетов. Два раза штурмовали аэродромы врага и пять раз летали на Баин-Цаган громить наземные войска и переправу. Все страшно устали.

Майор Кравченко, увидев изрешеченный японскими пулями истребитель, приказал собрать возле машины всех летчиков.

Его усталое лицо было недовольно, прищуренные глаза строго поблескивали.

Лейтенант Трубаченко доложил о полном сборе. Тут Кравченко улыбнулся:

— Что приуныли!? Уж не сбили ли у вас кого?

— Нет, — отозвалось несколько голосов.

— Ну, так выше голову! Я прилетел к вам с хорошей вестью. Прошу всех сесть поближе.

И продолжал:

— Наступление японцев по всему фронту остановлено. Переправившиеся через Халхин-Гол самураи под натиском наших танкистов вынуждены перейти к обороне на горе Баин-Цаган. Ваша эскадрилья смелыми штурмовками оказала большую помощь наземным войскам, и они вас от всего сердца благодарят.

Над горой Баин-Цаган в течение всего дня сменялись в воздухе эскадрильи. Вот в этих-то штурмовках и участвовали летчики Трубаченко после налета на японский аэродром утром.

Кравченко показал на самолет, возле которого собрались летчики, и голос его посуровел:

— Теперь полюбуйтесь! 62 пробоины! И этим некоторые еще гордятся. Считают дырки доказательством своей храбрости. Срам это, а не геройство! Вы взгляните на входные и выходные отверстия, пробитые пулями. О чем они говорят? Вот здесь японец дал две длинные очереди и обе почти строго сзади. Значит летчик зазевался и проглядел противника. А по глупости, по своей невнимательности погибнуть — честь невелика…

Допустим, вы много летаете, устаете, это притупляет бдительность. Но ведь хозяин этой машины сделал сегодня только три вылета, я специально поинтересовался. И вообще заметьте: анализ потерь говорит, что в большинстве случаев летчиков-истребителей подбивают на зевках. Молитесь Поликарпову, что он сделал такой аэроплан, который фактически-то, если умело воевать, японские пули не берут!