Генерал Кутепов

На "Аяксе" все мысли Врангеля вертелись вокруг телеграммы. Он не тешил себя иллюзиями: белая борьба была обречена на гибель, он мог сложить голову в Крыму, но вряд ли способен был что-либо изменить. Что же? Отказаться? Не ехать на совет? Отступить в ту минуту, когда может сбыться его мечта и он возглавит русскую армию, с которой шел ее крестным путем? Рассудок подсказывал ему отказаться, но душа звала вернуться. Пусть там у него будет один шанс из ста, все равно надо этот шанс использовать.

Завтрак кончился. Адмирал пригласил Врангеля и генерала Мильна в кабинет и там сказал, что готов предоставить в распоряжение Врангеля судно.

- Я знаю, - продолжал Де Робек, - положение в Крыму и не сомневаюсь, что тот совет, который решил собрать генерал Деникин для указания ему преемника, остановит свой выбор на вас. Знаю, как тяжело положение армии, и не знаю, можно ли ее еще спасти... Мною только что получена телеграмма моего правительства. Телеграмма делает положение вашей армии еще тяжелее. Я не буду скрывать ее от вас, хотя она адресована Деникину. Вы должны ее знать, прежде чем принимать решение. Я повторяю, я не вправе утаивать ее от вас и, зная, о чем она, оставить вас в неведении. Вы должны узнать все сейчас, а не тогда, когда будет поздно.

В телеграмме значилось:

"Секретно. Верховный комиссар Великобритании в Константинополе получил от своего правительства распоряжение сделать следующее заявление генералу Деникину.

Верховный Совет находит, что продолжение гражданской войны в России представляет собой, в общей сложности, наиболее озабочивающий фактор в настоящем положении Европы.

Правительство Его Величества желает указать генералу Деникину на ту пользу, которую представляло бы собой в настоящем положении обращение к советскому правительству, имея в виду добиться амнистии как для населения Крыма вообще, так и для личного состава Добровольческой армии в частности. Проникнутое убеждением, что прекращение неравной борьбы было бы наиболее благоприятно для России, великобританское правительство взяло бы на себя инициативу означенного обращения, по получении согласия на это генерала Деникина, и предоставило бы в его распоряжение и в распоряжение его ближайших сотрудников гостеприимное убежище в Великобритании.

Британское правительство, оказавшее в прошлом генералу Деникину значительную поддержку, которая только и позволила продолжать борьбу до настоящего времени, полагает, что оно имеет право надеяться на то, что означенное его предложение будет принято. Однако, если бы генерал Деникин почел себя обязанным его отклонить, дабы продолжить явно безнадежную борьбу, то в этом случае британское правительство сочло бы себя обязанным отказаться от какой бы то ни было ответственности за этот шаг и прекратить в будущем всякую поддержку или помощь какого бы то ни было характера генералу Деникину.

Британский Верховный комиссар. 2 апреля 1920. Константинополь".

Теперь Врангелю все становилось ясным: ни малейшей надежды не оставалось. Белые были обречены.

Адмирал выжидательно смотрел на него. Как европеец, он понимал, что генерал лишен даже возможности выбора, но то обстоятельство, что тот был русским, могло оказаться решающим. У русских свое понимание долга.

- Благодарю вас, - ответил Врангель. - Если у меня еще могли быть сомнения, то после того, как я узнал содержание этой ноты, у меня их более быть не может. Армия в безвыходном положении. Если выбор моих старых соратников падет на меня, я не имею права от него уклониться.

Англичанин молча протянул ему руку, приветствуя его мужественный выбор.

Врангель сказал, что выезжает немедленно.

На следующий день броненосец "Император Индии" с генералом на борту покинул рейд Мода и через сутки бросил якорь на Севастопольском рейде. Родная земля встречала будущего Главнокомандующего голубым небом, солнцем, белыми домами на берегу.

Чувство утраченной прекрасной Родины владело Врангелем.

Вот он и вернулся. Надолго ли? Об этом не хотелось думать. Позади остались неприятные минуты, когда он, опальный отставной генерал, лишенный всяких средств к существованию, только при помощи Кривошеина получил небольшой заем в банке и готовился к унылой жизни эмигранта.

Яркое солнце было добрым знаком, который верующий православный генерал воспринимал с надеждой.

" 1.

Генерал-лейтенант барон Врангель назначается Главнокомандующим Вооруженными Силами на Юге России.

2.

Всем, честно шедшим со мной в тяжелой борьбе, низкий поклон.

Господи, дай победу армии, спаси Россию.

Генерал-лейтенант Деникин".

Антон Иванович Деникин уходил в историю с высоко поднятой головой, с молитвой на устах.

Начиналась короткая, восьмимесячная история врангелевского "государства Крым", похожего на эпилог столыпинских замыслов и какой-то смутный сон о будущих переменах.

Может быть, российская история выбрала этих двух героев потому, что наступила пора "смены вех", от консерватизма к реформизму, для чего они и были востребованы из политического забвения. Если бы не необходимость новых идей, то оба они остались бы невостребованы.