Генерал Кутепов. Гибель Старой гвардии, 1882–1914

Но не сразу подпоручик Кутепов стал полноправным членом полковой семьи офицеров-преображенцев, сначала он был прикомандирован к полку. Согласно традиции, прикомандированный офицер находился в положении испытуемого и не имел права носить Преображенский мундир до приказа о переводе в полк. Такой порядок практиковался в отношении офицеров, переводившихся из армии в гвардию, и в отношении выпускников военных училищ, производившихся в гвардию. Привилегией пользовались выпускники Пажеского корпуса, куда принимались сыновья и внуки заслуженных генералов, и выпускники Николаевского кавалерийского училища, для них годовой испытательный срок не был предусмотрен, и они сразу после производства носили гвардейский мундир. Большинство офицеров-преображенцев были «из пажей». Прикомандированные же офицеры оказывались в ином положении. И для начальства, и в особенности для нижних чинов они являлись офицерами как бы второго сорта, которых надо еще основательно проверить, прежде чем дать им право носить гвардейский мундир[234].

Государь и государыня с детьми

Наследник-цесаревич. 1909 г. (из фондов РГАВМФ)

В 1906 году лейб-гвардии Преображенский полк состоял из четырех батальонов по четыре роты в каждом. Первый батальон размещался на Миллионной улице в четырехэтажном здании, остальные три батальона располагались в казармах на улице Кирочной, 37. Через Зимнюю канавку для сообщения с Зимним дворцом был выстроен крытый переход из помещения роты его величества 1-го батальона – в третьем этаже казармы. Ключ от перехода хранился у фельдфебеля роты его величества, и офицеры полка пользовались этим переходом для входа во дворец на выходы, балы и приемы. В случае опасности, являясь ближайшей охраной государя, преображенцы обязаны были по тревоге спешить на его защиту. Командир полка мог свободно входить во дворец и в случае необходимости лично являться к государю с докладом. Полковое знамя хранилось во дворце. На богослужения солдаты роты его величества ходили в дворцовую церковь во имя Спаса Нерукотворного… Немало и иных деталей свидетельствовало о привилегированности преображенцев. Например, команды иных гвардейских частей, проходя на караул в Зимний дворец мимо казарм Преображенского полка, обязательно играли «Марш преображенцев».

Согласно послужному списку, подпоручик Кутепов прибыл в лейб-гвардии Преображенский полк 15 (28) декабря 1906 года[235]. Приехав в казармы на Миллионной улице, он явился в канцелярию к полковому адъютанту В. В. Свечину. Тот вспоминал потом, каким он увидел подпоручика Кутепова:

«Я знал, что ожидаемый из Выборгского полка офицер – незаурядная личность. Аттестация командира полка генерал-майора Зайончковского явно о том свидетельствовала. Помимо обычных казенных выражений: выдающийся и т. п., на сей раз имелись и другие, по которым можно было составить себе более определенное представление о достоинствах аттестуемого. При таких условиях я был, естественно, к нему заранее расположен, и все же он произвел на меня исключительное впечатление. Небольшого роста, коренастый, украшенный боевыми отличиями, он представился мне с безупречной воинской выправкой и дисциплинированностью. Проявляя должное уважение к старшему по чину, возрасту и положению, он в то же время держал себя с величайшим достоинством, не проявляя ни тени заискивания или столь всегда мне противного подобострастия. При этом он всегда прямо смотрел в глаза.

Не могло быть сомнений – передо мною был настоящий офицер, разумея под этим офицера-рыцаря, не способного ни перед кем унижаться, но способного на подвиги во имя долга. Кроме того, я видел, что имею дело с человеком честным до мозга костей, у которого слово не должно расходиться с делом. Пожелав ему счастья и благополучия, я направил его к командующему полком, которого в то же время предупредил по внутреннему телефону. «Как вы его нашли?» – спросил меня полковник В. М. Драгомиров. Я ответил: «Это, несомненно, приобретение для полка. Мое впечатление самое хорошее. Кутепов – офицер в лучшем смысле этого слова, на которого можно положиться. За ним, я уверен, люди пойдут и в мирное, и в военное время, куда бы он их ни повел, а это именно то, что в переживаемое время особенно важно и нужно»[236]. Взаимная симпатия, возникшая у молодых офицеров во время их первой встречи, вскоре переросла в дружбу и сохранилась на долгие годы. Уже в эмиграции в Париже, когда В. В. Свечин тяжело заболел, А. П. Кутепов навещал его чуть ли не каждый день и помогал чем мог. В ответ на слова благодарности генерал сказал: «На то и дружба, чтобы в беде поддерживать друг друга чем кто может. Моя же дружба к тебе особенная: я всегда помню, как ты меня обласкал, когда я прибыл в полк. Я, конечно, не показывал тогда своих переживаний, но мне было очень не по себе первое время, и потому твое отношение ко мне тогда я никогда не забуду»[237].