Генерал Кутепов. Гибель Старой гвардии, 1882–1914

Штабс-капитан Кутепов жил в то время на казенной квартире в казармах первого батальона лейб-гвардии Преображенского полка по адресу – улица Миллионная, дом 33 (Весь Петербург 1913). Брат Александра Павловича подпоручик 1-го Железнодорожного полка Борис Кутепов обосновался на Обводном канале в доме 115[345]. Вероятно, их сестры – Раиса с Александрой – жили в то время у Бориса. Именно этот адрес Раисы указан ею в прошении от 23 июля (5 августа) 1913 года для поступления на Высшие женские Бестужевские курсы[346]. Тогда ею одновременно были поданы документы на юридический, историко-филологический и физико-математический факультет (специальность биология), на который она и была зачислена. 1 (14) июня 1913 года Раиса окончила восьмой дополнительный класс женской гимназии имени Б. И. Бенардаки в Осташкове Тверской губернии[347]. В той же гимназии шестой класс окончила и Александра Кутепова. Ей тогда не исполнилось еще и шестнадцати лет. После смерти в 1912 году отца, Павла Александровича Кутепова, сестры перебрались в Петербург к братьям. Александра пошла в седьмой класс в Петроградскую гимназию П. А. Макаровой, бывшей Ставинской, а летом 1914 года, следуя примеру старшей сестры, готовилась поступать на Высшие женские Бестужевские курсы, выбрав историко-филологический факультет[348].

На проводы Александра и Бориса на фронт из Твери должен был приехать Сергей. Он, благодаря знакомству старшего брата с тверским губернатором Николаем Георгиевичем Бюнтингом[349], только что был принят на службу в губернскую канцелярию. В 1911 году Н. Г. Бюнтинг помог со служебным переводом отчима братьев Кутеповых Павла Александровича Кутепова из Архангельской губернии в город Осташков Тверской губернии.

Внимая просьбе боевого офицера лейб-гвардейца о переводе его отца, тверской губернатор счел нужным навести соответствующие справки. В частности, 12 (25) февраля 1911 года в письме архангельскому губернатору он просил: «Ввиду сего прошу Ваше Превосходительство сообщить мне подробно вполне откровенные сведения о службе и нравственных качествах, деятельности и политическом направлении названного Кутепова, а также и о том, как он вел дела землеустройства, будучи чиновником по крестьянским делам…»[350]. В ответе, датированном 9 (22) марта того же года, говорилось: «…Павел Александрович Кутепов за время своей служебной деятельности, в качестве чиновника по крестьянским делам, зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. Прекрасно знакомый с крестьянским делом, в высшей степени трудоспособный и энергичный… Независимо от сего, как человек высокой нравственности и безукоризненной честности, г. Кутепов снискал себе за время пребывания своего в Архангельской губернии чувства всеобщей любви и уважения»[351]. Столь безупречная характеристика поставила точку в обозначенном вопросе.

После смерти П. А. Кутепова в 1912 году Н. Г. Бюнтинг, вероятно, помог выхлопотать пенсию на содержание Раисы и Александры, которую они получали до совершеннолетия. В дальнейшем он принимает горячее участие в судьбе Сергея Кутепова и приближает к себе, обеспечив ему быстрое продвижение по служебной лестнице. Если в 1914 году Сергей Кутепов – младший, не имеющий чина чиновник особых поручений при губернаторе (Адрес-календарь Тверской губернии на 1914 год), то в 1915 году он уже коллежский секретарь и становится старшим чиновником[352]. В 1916 году коллежский секретарь С. П. Кутепов также уже в губернском правлении[353].

23 июля (5 августа) Борису Кутепову исполнилось двадцать семь лет. Вероятно, в тот день вечером братья и сестры Кутеповы собрались у него на квартире на Обводном канале в доме 115. О чем родные говорили за столом? Александр, как всегда, шутил. Возможно, вспоминал, как он любил в гостях у сестер поддразнивать компанию курсисток и студентов своим «черносотенством», или рассказывал забавные истории из фронтовой жизни на Русско-японской войне. Например, как в перерывах между боями молодые офицеры устраивали шуточные «балы». Сами готовили пельмени и пирожки, украшали цветными китайскими фонариками площадку, где затем под музыку полкового оркестра весело кружились пары юных офицеров. Не мог же он рассказывать двадцатилетней Раисе и семнадцатилетней Александре, как в первые фронтовые дни на склонах Путиловской сопки он видел груды окровавленных человеческих тел – следы рукопашного боя, как темными ночами пробирался с командой разведчиков у вражеских траншей, где каждый неверный шаг мог стоить жизни, как едва не погиб, когда рубился с отрядом хунхузов в жестокой сабельной сшибке…