Генерал-майор

Денис Васильевич повнимательней посмотрел на собравшихся… и встретился взглядом с неким полузнакомым господином с неприметным лицом и светлыми, чуть навыкате глазами. Этакий немного франтоватый шатен. Коротко стриженный, небольшие усики, бородка… Да как бишь его? Ураков… Урюпин? Черт возьми… Ураковский! Ну да, Ураковский. Вячеслав… Нет, Станислав Петрович. Именно его Денис встретил на загородной даче Аполлона Майкова, когда учащиеся театрального училища «давали балет». Это самый тип, Ураковский, обозвал Танечку Иванову красоткой, и это почему-то тогда не понравилось Давыдову. Непонятно, почему. Наверное, голос не понравился или, скорее, глаза – холодные, насмешливые, злые.

Ураковский тоже узнал Дениса и вежливо, через стол, кивнул, подняв бокал с шампанским. Пришлось чокнуться, так, через воздух, далековато было тянуться. Станислав Петрович широко улыбнулся, блеснул зубами, однако бесцветные глаза его по-прежнему оставались холодными.

– Однако и этот здесь, – вполголоса заметил Американец. – Надо же, никто его не знает… Кто ж его так быстро в ложу-то ввел?

– А сам догадайся, Федя! – Сидевший рядом князь Петр Вяземский неожиданно засмеялся.

Граф Федор Толстой вздрогнул и удивленно приподнял левую бровь:

– Неужто сам великий?..

– Вот именно, дружище. Вот именно.

– Что же, сей мало кому известный господин – и в свите великого князя? – быстро уточнил Денис.

Вяземский рассеянно пожал плечами:

– Не то чтобы в свите. И не особенно близок. Но – вхож, вхож. Константин Павлович его и представил братьям-масонам. Обычный себе господин. Помещик. Кажется, из Новгородской губернии… Но тут не поручусь, знаком с ним шапочно.

– Говорят, великий князь заказал браслеты с египетской символикой, – тихо протянул Денис. И, вспомнив свой сон про будущее, тут же спросил: – А что, может быть, и еще кто-нибудь такие же точно заказывал?

– Может, и заказывал, – равнодушно отозвался Петр Андреевич. – Но в ложе этим не хвалился точно.

– Браслетики оригинальные, – поставив опустевший бокал, Давыдов упорно гнул свою линию, словно бы в детской игре, чувствуя: тепло, тепло… горячее…

– Верно, нужен был художник, чтоб сделать эскиз… Ну или хороший гравер.

– Художник? Гравер? – На этот раз расхохотался Американец. – Так есть такой! Митенька Харитонов, из расстриг. Тоже хочешь нечто подобное заказать? Так идем, познакомлю.

– Что ж, изволь. – Денис Васильевич тут же поднялся на ноги, выказывая полную свою готовность. – Познакомь, да.

– А пошли, брат!

Федор Американец был из тех людей, что не любят откладывать любое дело в долгий ящик. Нахальный, решительный и смелый, он всегда действовал быстро. Вот, как здесь. Сказал – познакомлю, и тут же:

– Митенька, друг мой! А подойди-ка, брат, к нам.

Расстрига-художник оказался еще вполне молодым человеком лет двадцати пяти. Длинноволосый, со светлой бородой, он сильно походил на какого-нибудь хиппи, да и одет был соответствующе – суконная поддевка поверх белой сорочки с ярким шейным платком и синие чуть расклешенные панталоны.

– Да, я рисовал эскизы для Константина Павловича, – не стал таиться художник. – В древнем египетском стиле. Иероглифы и женщина с головой змеи – богиня Мерт-сегер.

– А только великий князь такие заказывал? – Денис Васильевич посмотрел на Митеньку настороженно и строго. – Или, может быть, кто-нибудь еще?

– Только Константин Павлович. – Художник потупил глаза…

Давыдов недоверчиво прищурился:

– Точно он один?

– Знаете… – пригладив бороду, вздохнул Митенька. – Мне ведь сказали, чтоб больше никому такие эскизы не делал. Я и не делал… Но…

– Но? – Денис напрягся и покусал ус.

– Пропали они куда-то, мои эскизы, – честно признался расстрига-хиппи. – Затерялись. Я уж везде искал. Собрался, знаете ли, занавес для театра Аполлона Майкова написать, сунулся в папки – и вот нате вам.

– Так, может, эти ваши эскизы украли? – истинным тоном следователя предположил Давыдов. – Вы где живете? Или мастерскую имеете?

Митенька скромно потупился:

– Мастерскую… Здесь недалеко, на Волхонке. Стараниями друзей-покровителей моих. При ней же и живу.

– Один живете? – уточнил Денис.

– Ну-у… не один. – Художник несколько замялся, снова погладив бороду. – Служанка у меня есть, граф Растопчин подарил… Хорошая добрая женщина. А уж рукодельница!

– Так эта ваша рукодельница или вы сами ничего необычного в последние недели две-три не заметили? Ну, там, может, в гости приходил кто… или заказчики.

– Гости, конечно, заходили… да и заказчики… Как же без них-то?