Генерал медицинской службы

Некоторое время Заболотный и Вершинин молча смотрели друг на друга.

— Скажите-ка, хлопчик, вы случайно не прочли книжку о чуме, где некий доктор превознес меня до небес?

— Да, прочел, еще будучи рабфаковцем.

— Что ж, похож я на Гулливера, каким изобразили меня в том книге?..

Пощипывая бородку, профессор задумчиво прошелся по лаборатории. Остановился перед Станиславом, с интересом взглянул на него.

— Ладно, зайдите ко мне в кабинет, потолкуем на эту тему.

Станислав вспыхнул от радости:

— Спасибо, профессор. Когда можно зайти?

— В любое время…

Станислав, почти все свободное время проводивший в лаборатории, не замечал, как летели дни.

Лаборантки украдкой наблюдали за ним, посмеивались, как неумело брал он большими руками маленькие пробирки. Но стоило ему разбить посуду, первыми успокаивали: «Ничего, бывает».

Постепенно лаборантки привыкли к Станиславу и перестали над ним посмеиваться. Высокий, настойчивый парень нравился им.

Прочитав солидное количество специальных работ, освоив методику, Станислав вновь обратился к Заболотному:

— Меня занимает снижение вирулентности[2] стрептококка, профессор.

— Что ж, тема актуальная. Приступайте к работе, — разрешил Заболотный.

Станислав с жаром приступил к занятиям. Он раз за разом проводил микробов через питательные среды, но стрептококки почему-то не хотели терять ядовитых свойств. Морские свинки и белые мыши гибли, как и в начале опытов.

— Почему? — недоумевал Станислав.

Заболотный рассмеялся:

— Это вы, дорогой, у бактерии спросите! Почему это она не признает вас как укротителя. — И, уходя, добавил серьезным голосом: — Ищите! Учитесь до всего доходить самостоятельно!

Станислав растерянно оглянулся на Аркадия Аркадьевича. Тот, поправив очки, улыбнулся:

— Не огорчайтесь. Таков уж наш профессор. Он многих вывел в люди, привил им вкус к самостоятельности. Да, кстати, Даниила Кирилловича только что избрали действительным членом Академии наук СССР! Сегодня вечером в актовом зале будем чествовать его как академика!

Станислав радостно улыбнулся.

Вечером, вдоль огромного зала, залитого электрическим светом, вытянулся ровный строй. Лица слушателей по команде: «Смирно! Равнение налево!» обратились к распахнутым дверям.

Не шевелясь, почти не дыша, смотрел Станислав на появившуюся в зале группу профессоров Военно-медицинской академии.

В напряженной тишине отчетливо раздавались шаги ученых, среди которых был и виновник торжества Даниил Кириллович Заболотный. Рядом с ним шли академик Иван Петрович Павлов и, чуть приотстав, известные профессора Воячек, Федоров, Орбели, Тонков, Павловский.

Дождавшись, когда президиум расселся за столом, начальник академии, седоволосый профессор Воячек, предоставил слово Павлову, семидесятисемилетнему ученому, лауреату Нобелевской премии, признанному вождю физиологов мира. Бодро взойдя на кафедру, Павлов расправил пальцами седую бороду и благосклонно взглянул на Заболотного.

— Я очень рад, коллеги, первым приветствовать великого гуманиста, академика Заболотного! Путь этого ученого необычен. Он родился и вырос в бедной крестьянской семье на Украине, сумел блестяще окончить два университета и в тридцать два года стать профессором. Его путь к вершинам науки был тернист, труден. Всю свою сознательную жизнь провел академик в экспедициях, ликвидировав не одну эпидемию чумы в Индии, Китае, Монголии, Аравии, Месопотамии, на окраинах России. И не случайно наше правительство, поставив вопрос о полной ликвидации чумы в нашей стране, назначило руководителем темы именно Заболотного. Да здравствует главный микробиолог, эпидемиолог и чумолог, академик Заболотный! Ура!

— Ура-а-а! — многоголосо, радостно подхватили слушатели.

— Ура-а-а! — не слыша своего голоса, кричал заодно со всеми Станислав Вершинин, не сводя глаз с Заболотного.

Время шло, месяц за месяцем, год за годом. Вот уже и пятый курс. Государственные экзамены.

По окончании Военно-медицинской академии Станислава Вершинина оставили при кафедре микробиологии и эпидемиологии. Именно здесь молодой военный врач обнаружил свое дарование, свои исключительные способности экспериментатора. Уже через три года он выступил с оригинальной работой «О снижении вирулентности чумного микроба», принесшей ему ученую степень доктора медицинских наук. Как бы радовался академик Заболотный успехам молодого доктора, если бы дожил до этих дней!.. Но, к сожалению, он умер в 1929 году в Киеве, уже будучи президентом Академии наук УССР.

Они светятся!

Как всегда, после утренней «пятиминутки», профессор Вершинин и Игорь Лавров направились в «чистую» половину лаборатории, где над столом колдовал уже пожилой препаратор Веткин — раскладывал препараты, наслаивал на них диагностическую иммунную сыворотку, готовил люминесцентный микроскоп.

Вершинин сел на табурет и принял из рук Лаврова один из препаратов.

— Погасите свет. Начнем!

Комната погрузилась во тьму. Лавров и Веткин затаили дыхание.

— Вижу! — торжествующе воскликнул профессор. — Свечение микробов зеленоватое. Некоторые из них походят на точки. Взгляните, друзья!