Генерал Раевский

Григорий Александрович с приезда своего имел здесь два раза лихорадку, и в два раза её от него отымали, и теперь он опять здоров, но, как и прежде, я имел честь писать Вам, главная его болезнь — грудь, которую нужно укрепить в спокойной жизни. Впрочем, не сочтите его уже больным грудью, но сие нужно для предупреждения болезни, могущей последовать; когда же Вы рассудите его взять к себе, то извольте только уведомить, я напишу к главнокомандующему, его отпустят для излечения из полка, а он по болезни может пробыть у Вас несколько времени в Смеле. В армию ж к нам отправить не советую, ибо ему небезопасно жить в палатке осенью на сырости и быть в походах под ветром и дождём. На совет Ваш, милостивый государь дядюшка, который по просьбе моей Вы ко мне пишете и который... Вам любовью Вашей ко мне и рассудком, скажу, что во всём оном буду следовать, и если дела пойдут не так хорошо, то думаю, что пришлют и за мной. Здесь нынче вышел у молдаван слух, что Рущук сдался. Если это правда, то и кампания кончится, ибо делать нечего будет, как стоять за Дунаем. Григорий Александрович, бывши ещё у князя Трубецкого, играл с Осиповым и что-то выиграл в долг и сей долг в счёт не ставит. Уманцев выдал раза два его играющего в банк — такую игру, на которую два или три червонца выиграть можно. Оплошности ж в нём в игре никогда не замечал, а если б и заметил, то постарался бы от ней ответить убеждением, приводя примеры в доказательство. Коляска его оставалась в Букаресте, и теперь брат Василий в ней отправляется. Он, как молодой человек, нерасчётлив на деньги. Признаюсь Вам, милостивый государь дядюшка, что в его лета легче сие простить, чем излишнюю расчётливость, которая близка к скупости. А главные его расходы на конфеты и лакомства, — он же любит угощать. В деньгах же ему недостатка не будет, пока будет жить со мной, ибо такую сумму, какая ему нужна, всегда достать могу. Вот, милостивый государь дядюшка, всё, что я имею сказать насчёт сына Вашего.

Теперь скажу кое-что о военных действиях. Генерал-лейтенант Засс за сутки до прихода главнокомандующего хотел сорвать укрепление пред Рущуком и, потеряв до 600 человек, не успел в своём намерении, и полковник взят на валу в плен. Флотилия, проходя мимо укреплённого острова, что между Рущуком и Журжево, потеряла пять лодок, кои взяты со всеми людьми и офицерами неприятелем — всего более 200 человек. Мудрено для меня будет, чтобы командующий паша в Рущуке сдал его, ибо он второй Пегливан; разве жители, кои все богатейшие купцы, к тому его принудили. Журжа упадёт сама собой, а нам за Дунай идти, кажется, более некуда; под Шумлой было сражение небольшое с отрядом Ланжерона. Неприятель ничего не мог сделать и отошёл. Вот вам, милостивый государь дядюшка, кое-что военное и семейное, теперь заключу принесением моего всенижайшего почтения, с коим пребыть честь имею, милостивый государь дядюшка, преданный племянник

Николай Раевский.

   22 июля, Яссы

Сейчас отправил по приказанию Вашему, милостивый государь дядюшка, курьера Вашего к графу Каменскому. Я писал к господину, чтоб ему объяснить, что как Вы желаете, чтобы сын Ваш после малейшего облегчения возвратился, чтобы сие сделано было приватно, то есть, словесным позволением, я надеюсь, что сие так и исполнится. Рущук всё ещё не сдан. Князь Трубецкой по болезни приехал в Букарест — вот в чём состоят здешние новости. Имею честь пребыть с глубочайшим почтением, милостивый государь дядюшка, покорнейший племянник

Николай Раевский.

Я готовлю для Вас шесть бочек вина и для того прошу отправить немедленно вместе с матушкой шесть воловьих подвод, кроме же сего Вам оное не станет ни копейки и будет самое лучшее. Подводы нужны немедленно к 1 сентябрю.

1 августа, Яссы

Третьего дня получил письмо от Закревского в ответ на моё о сыне Вашем, другое о Фабриции, об одном драгунском офицере. Но Ваш курьер, посланный для сего, ещё не возвратился, видно, дожидается отправления Григория Александровича. Кой час придёт, отправлю и сына Вашего. Ему с неделю, как стало лучше. Берегите, милостивый государь дядюшка, грудь его, чтоб он не делал лишнего моциона и берёгся бы простуды.

22-го штурмовали Рущук, но несчастливо. 7000 человек убито и ранено. Более 300 офицеров и несколько генерал-майоров; обстоятельно перескажет граф Григорий Александрович. Волонтёров пустили на штурм только двух, один убит, другой ранен.

Посылаю Вам, милостивый государь дядюшка, для смеха письмо Дениса Давыдова и копию портрета князя Потёмкина, принцем де Линём выписанного из напечатанной его корреспонденции, которой в России нет.

Больше писать ничего не имею. Войска всё также под Рущуком и под Шумлой, то есть в 20 уже вёрстах, отошли от последней ещё 10 вёрст, несмотря на славную победу, Сергеем Михайловичем над визирем одержанную. Имею честь пребыть с глубочайшим почтением, милостивый государь дядюшка, покорнейший племянник

Николай Раевский.

1 августа, Яссы