Генерал Раевский

Своего преемника, генерал-лейтенанта Воронцова, Николай Николаевич знал ещё с давней поры — со встречи императоров в Тильзите в 1807 году. Тогда Воронцов командовал батальоном в гвардейском Преображенском полку, был подполковником. Ему приказали нести службу караула при Наполеоне.

— Охранять врага России? — вскипел он. — Не желаю! Передайте, что я болен и нести службу не могу.

Будучи сыном посла, он провёл детство в Англии, где получил достойное образование и воспитание. На всю жизнь в нём сохранилась свойственная англичанам чопорность.

При всех недостатках графа Воронцова называли человеком чести и долга. Когда его, раненного при Бородине, привезли в московский дом и он узнал, что из его родового имения прибыли подводы за имуществом, он распорядился погрузить на них раненых. Вместе с ним в его родовое имение Андреевское отбыли пятьдесят офицеров и триста раненых солдат.

А позже, в 1815 году, когда его корпус уходил из Франции в Россию, он оплатил из своих средств долги офицеров местному населению. Сумма оказалась немалой, почти полтора миллиона рублей. «Честь российского воина дороже любых денег!» — заявил он.

Необыкновенный по складу характера человек, Воронцов имел и необыкновенную жену, Елизавету Ксаверьевну Браницкую, приятную, умную женщину необычайной красоты.

Первая их встреча состоялась в Париже, на помолвке с дочерью графа Кочубея Натальей. Но там, увидев её дальнюю родственницу, Елизавету Браницкую, Воронцов влюбился в неё с первого взгляда.

Его отец пришёл в неистовство: «Как такое может быть! Это недопустимо! Тебе уже тридцать семь, а ей только двадцать». Но, рассмотрев портрет новой избранницы, не стал возражать, даже более: одобрил выбор сына.

Генерал Раевский вскоре распрощался с Воронцовыми, остававшимися во Франции, пожелав им успеха и скорейшего возвращения. Он прибыл в Петербург в феврале 1816 года. Там ему предложили в командование 3-й корпус.

— Я прошёл всю Отечественную войну с седьмым корпусом, и просил бы ныне вручить его мне, — сказал он.

— Вашу просьбу доложим императору, — ответили ему.

Возражений не последовало.

Вскоре Николай Николаевич переехал в Киев, вблизи которого дислоцировались дивизии корпуса.

В мае 1820 года он почувствовал недомогание, и в Петербурге ему разрешили отпуск для лечения на Кавказских Минеральных Водах и в Крыму.

На юг с Николаем Николаевичем из Петербурга выехал и его младший сын Николай — ротмистр лейб-гвардии гусарского полка, стоявшего в Царском Селе, врач генерал Рудыковский и две младшие дочери — четырнадцатилетняя Мария и девочка-подросток Софья. При детях находились гувернантка мисс Мятен и её компаньонка Анна Ивановна — крестница генерала, по национальности татарка.

Ехали в двух каретах, в одной из которых находился Раевский-старший с военным доктором. Минуя Москву, кареты держали путь на Екатеринослав, где генералу надо было дать последние указания своим помощникам.

В городе должен был встретиться со своим добрым приятелем поэтом Пушкиным и Николай Раевский-младший.

Он нашёл Пушкина в жалкой еврейской лачуге в предместье города. Небритый, бледный, худой, Пушкин в припадке малярии лежал на дощатой скамье. На Николая он произвёл удручающее впечатление.

Оказывается, по прибытии поэта в город выдался жаркий день, и он неосмотрительно решил выкупаться в Днепре.

Николаю не стоило труда уговорить отца взять с собой на Кавказ больного Пушкина. Николай Николаевич тут же написал ведавшему колониальными делами Новороссийского края генералу Инзову записку с просьбой не возражать против отъезда поэта Пушкина с ним на юг. Возражения, конечно, не последовало.

28 мая 1820 года две кареты и пароконная коляска с больным Пушкиным и его другом Николаем Раевским отправились в неблизкий путь. Впереди был Кавказ с Эльбрусом, Казбеком, сказочным пятигорьем.

На Кавказских Минеральных Водах, в Пятигорске, Раевские и Пушкин провели два месяца — с 5 июня до 5 августа, а затем выехали в Крым, где у родственника Раевского генерала Бороздина было имение. Путь их лежал по Кубани, потом из Тамани в Керчь, оттуда до Феодосии, а затем морем. Дом Бороздиных оказался недостроенным, и они поселились в Гурзуфе, в доме, принадлежавшем генералу Ришелье. Здесь Раевских ожидали жена Николая Николаевича и две его дочери — Екатерина и Елена. Пушкин прожил в Гурзуфе с 18 августа по 5 сентября.

Три недели, проведённые Пушкиным в Крыму, он посвятил отдыху и чтению.

В Пятигорске к семейству генерала Раевского присоединился и его старший сын — Александр, с которым Пушкин сошёлся очень близко. Это был отставной полковник. Получив на войне рану в ногу, он лечился целебными водами. Умный, начитанный, он, однако, имел трудный характер.

Раевский-старший писал о нём дочери Екатерине: