Генерал Раевский

— Вон там, на косогоре, — полки Себастиани. Местность пред нами ровная, небольшие овраги подалее. Нападение будем учинять отсюда, от леса, и наступать вдоль дороги, минуя деревню Дмитровскую, — объяснил генерал Орлов-Денисов. — Готовность к семи утра, как подойдёт корпус генерала Багговута. Егерям скрытно выдвинуться к оврагу, что у Дмитровской, и быть в готовности отразить нападение французской кавалерии. Батарее же продвигаться по дороге.

Не успели командиры разъехаться к полкам, как из тьмы выплыли два всадника, а меж ними пеший.

— Кто таковские? — окликнули их.

— Дозорный Токмаков с пленным французом.

Пленного подвели к генералу Орлову-Денисову.

Он что-то быстро заговорил, задёргал руками.

— Так вы поляк? — определил генерал. — Развяжите ему руки! Где схватили?

— Неподалёку от деревни, — ответил Токмаков. — Гутарит, вроде бы к нам шёл, в лес. Сотник Урюпинский приказал доставить его к вам.

— Я полек, полек, — тыкал себя в грудь пленный, хотя на нём была форма французского улана.

Толмач, понимающий по-польски, переводил несвязную и торопливую речь унтер-офицера из корпуса Понятовского.

— Он говорит, что бежал к нам, русским, чтобы отомстить несправедливому начальнику. Сам он французов ненавидит и готов нам помочь схватить самого Мюрата. Квартира маршала неподалёку от того места, где стоял его полк.

— Он знает, где находится Мюрат? — переспросил Орлов-Денисов.

— Так точно, и может нам помочь его изловить… — повторил толмач. — Ежели дадут сто человек, то непременно схватят.

— Неужели так сказал? — не поверил генерал.

— Да-да, я это сделаю, — начал уверять поляк. — Мюрат будет в ваших руках!

— Василий Васильевич, дозвольте мне отправиться, — попросил генерал Греков. — Подвернётся ли ещё такой случай!

Орлов-Денисов сам понимал, что захватить Мюрата — соблазн велик. А если поляк подослан и действует с умыслом?

— Послушай, если ты исполнишь обещание, получишь сто червонцев, но, если ты лжёшь, велю повесить! Разумеешь?

Поляк и без переводчика понял генерала, ударил кулаком себя в грудь и упал на колени.

— Ладно! Рискнём, — обратился Орлов-Денисов к Грекову. — Бери, друг, свой и Ребрикова полк и марш-марш за Мюратом!

Пока генерал Греков ставил задачу войсковому старшине Василию Ребрикову да вытягивались полки, тьма дрогнула, стало светать.

— Ну где же пехота? — волновался Орлов-Денисов.

По диспозиции его отряд должен был атаковать французов одновременно с корпусом Багговута. Пехоте следовало уничтожить неприятеля в Тетерниках, а кавалерии, обходя деревню, обрушиться на врага с фланга.

Примчался дозорный, ранее посланный к месту сосредоточения корпуса, и доложил, что войск там не обнаружил, ни одной живой души.

— Ах, чтоб тебя! Ведь если пехота не подойдёт до рассвета, французский лагерь пробудится, отпадёт и внезапность нападения. Нарушится весь план, и ушедшие за Мюратом полки обнаружат себя раньше времени…

Орлов-Денисов поглядел в сторону французского расположения: ему показалось, что там уже появились люди. Поздно, определённо поздно!

— Полосухин! — кликнул он ординарца. — Скачи к генералу Грекову, пусть немедленно возвращается!

Стрелка часов медленно ползла по циферблату. Полки выстроились и ждали сигнала к атаке. Волнение людей передалось и коням: они нетерпеливо перебирали ногами, вздрагивали и хрипели.

Прискакал Греков.

— Почему назад?

— Поздно, генерал. Полкам занять места в боевом строю. Начнём атаку, не ожидая пехоты. Бог с ним, с Мюратом.

Орлов-Денисов понимал, что в случае неудачи вся вина падёт на него. Но делать было нечего: отряду придётся нападать, не ожидая подхода корпуса Багговута. Скупым движением руки он осенил себя крестом и вполголоса скомандовал:

— Вперё-ёд!

Растянувшись в широкий фронт, с опушки вынеслась конная лава. Убыстряя бег, кони неслись в сторону склона, где ещё догорали костры.

Первыми достигли неприятельского лагеря находившиеся на левом фланге гусары. Захваченные врасплох французские уланы небольшими группами отбивались от русских конников. Многие были полураздеты, без коней. На помощь им поспешили всадники из лежавшей за оврагом деревни Тетерники. Оттуда же громыхнула пушка. Ядро упало с недолётом и поразило своих же улан.

Казаки Грекова, не ввязываясь в схватку, пронеслись дальше, стремясь вырваться к дороге, что пролегала из Тарутина на север, к Спас-Купле. По всадникам открыли слева беспорядочную стрельбу из ружей, но это не смогло сдержать лавину. Скакавшие впереди заметили скопище повозок.

— Обоз, братцы! Всё наше!

Охота пошебаршить в чужом добре была у казаков в крови. Брали мелочь: в суму много не положишь, но привычка не отпускала. Из вспоротых чемоданов, саков, узлов грудами вываливалось содержимое.

— Ах, сучьи дети! Совсем обезголовились! Бери артиллерию, а не обоз! — носились среди телег начальники и без разбора хлестали плетьми.