Генерал Родимцев. Прошедший три войны

Был я в более трудных переплетах, чем в Сталинграде. Здесь я сидел в блиндаже, в туннеле, когда кислорода не было, спичку зажигаешь, гаснет, но я был в блиндаже. Бросали гранаты на КП, но я считал, что меня не достанет. А когда был под Конотопом, поле было, и когда танк заехал на блиндаж и начал разворачиваться, это другое. Потом я в лесу был на КП. 27 раз самолет делал залет и только на мой КП. Он лес голым оставил и из блиндажей только два осталось. Тогда из комсостава мало кто уцелел. Буквально из-под танка выскакивали и бежали, отстреливаясь. Когда пришел к батальону, организовал опять бой и остался жив. То же самое в Казацкой было… Я по кусточкам шел, и танк противника рядом, но по мне нельзя ни из пулемета стрелять, ни из пушки. Когда они начинают гранаты бросать, я ложусь. Со мной адъютант шел, уполномоченный особого отдела. Те отбегут, потом вернутся ко мне. Люди организованно дрались. Противник окружил нас со всех сторон и хотел взять живьем. Но десантники были такие: ему приказал и дерется. Танки без людей ничего не сделают, а пехоту отсекли. Тут тоже на волосок от смерти был. Вышел и вывел людей. Это когда в окружении был…

Ну и Сталинград. Противник шел прямо на город. Потом, когда он здесь понес большие потери и увидел, что нельзя пройти, то пошел от Орловки на заводы. Там тоже было трудно. Тогда и вводили новые дивизии, и мое положение улучшилось.

10 сентября я был уже в Камышине, получил приказ на машинах переброситься в Среднюю Ахтубу. Дивизия еще не была вооружена, но оружие должно было подойти. Я стал протестовать, что без оружия не пойду… Я был вызван к прямому проводу. Разговор с Василевским. Он приказал получить оружие там (в Ср. Ахтубе), Сталинград в тяжелом положении… 14 числа получаем приказ переправиться через Волгу и войти в состав 62-й армии, которой командует генерал-лейтенант Чуйков. Тогда же мне поставили задачу один полк переправить на переправе № 62 и на центральной два полка. Задача 39-го полка овладеть высотой 102, а двум другим – 42-му и 34-му – очистить город по реке Царице. Один батальон дать в распоряжение командующего 62-й армией. Какая цель была передачи этого батальона? Я лично считаю, что для охраны самого штаба, который тоже находился в кольце противника.

Еременко приказал переправить к ночи все и самому со штабом на тот берег. Я обстановки совершенно не представлял, считал, что противника пока нет на берегу. Но, когда 1-й и 2-й батальоны были брошены, чтобы создать плацдарм, получил сведения, что противник на берегу, батальон уже в бой вступил, прямо вылез из воды и дерется. Я тогда стал форсировать, патроны буквально на баржах выдавал. Сразу был погружен 42-й полк, полторы тысячи человек. Машинист стал что-то крутить, взад, вперед – никак. Уже пулеметами начал противник обстреливать, из артиллерии. Он струсил. Пришлось его расстрелять, поставили другого. Стали переправляться.

Утром позвонил Еременко, прошусь на тот берег. Посадил штаб на катер и начал переправляться. Это в 10 часов утра. Противник сильно обстреливал катер, ранил начальника инженерной службы подполковника Узкого. Переправились. Там были работники НКВД Сталинградской области. У них штольня была. Там я сделал КП, потому что ВЧ работал с Еременко. С Чуйковым связи никакой. Уже днем переправлялась еще одна баржа за мной. Эту баржу потопили снарядами…

Авиация была в то время, но она не так еще сильно действовала. Потом узнал обстановку, начал наступление. 14, 15-го я еще связи не установил с Чуйковым. 15-го к исходу дня я вышел на железную дорогу, вокзал захватил, уже потери имел. Меня вызвал к себе Чуйков. Часов в 17 пришел к нему. Дорогой авиация прихватила меня крепко. Он поставил мне задачу, и с этого времени я связь с ним установил.

К исходу дня 16 сентября 39-й полк с ходу овладел высотой 102, западными скатами Мамаева кургана и закрепился. 34-й, несмотря на большие потери, очистил улицу Нижегородскую и вышел двумя батальонами на железную дорогу, там закрепился. Противник подбросил свежие части и упорно сопротивлялся. 42-й полк первым захватил вокзал и удерживал его.

17 числа утром противник перешел в контрнаступление. При сильной авиационной подготовке перешли в наступление на высоту 102 до 40 танков и до двух полков пехоты. Все атаки были отражены. Полк выдержал больше 800 самолето-вылетов. С этим полком у меня связи не было. Он связь держал с ВПУ (военно-полевое управление) на переправе 62 и оттуда получал задачу. Начались ожесточенные бои. Организованного наступления, какой-либо группировки иметь где-то и нанести удар не было никакой возможности. Переходили из рук в руки одни и те же улицы, одни и те же здания, 18, 19, 20-го. Так что нельзя определенно сказать, где был фронт. 20 числа я получил донесение, что вокзал противник сжег. Не помню, какого числа пришла 92-я бригада. Эта бригада была направлена на левый фланг к элеватору.