Генерал Скала и ученица

По бледной девичьей кисти скользнул металлический коготь, царапая кожу, оставляя за собой цепочку красных капель и едва заметные магические всполохи. Родовитая лэра вспыхнула, зарозовела щеками и дрогнула телом. То ли от стыда, то ли от… удовольствия.

— … Если мне угодить, — продолжил Алонсо, любуясь на благородную Сог, — можно получить что угодно. Редкие артефакты, уникальные заклинания, новые земли, теплое место при дворце или… влиятельного мужа.

— Я не гожусь в любовники, Ваше Высочество, — со смешком сказал Палач.

Ого! А ведь он не боится Алонсо. Ведет себя уважительно, предельно осторожно, изображает напряженное внимание, но… жестокий "урок" принца ошеломил скорее меня, чем его.

Мне приходилось смотреть глазами лорда и в этот момент я поняла, что наблюдает он отнюдь не за девичьими прелестями, выставленными напоказ будто вырезки в лавке мясника. Взгляд Рамона Балинштока сосредоточен на… алых каплях, набухающих на тонкой руке.

— Да ты и не в моем вкусе, приятель, я предпочитаю звонких и податливых. — протянул принц. Повелительно двинул пальцами и Ганна поспешила обратно. Она вернула кувшин на столик и вновь зарылась в одеяла с головой. Спряталась. — У тебя была совсем другая задача, дружище. С позором выкинуть из турнира девчонку. Всего лишь вбить ее гордость в песок, чтобы Форсмот не выдержал, нарушил все правила и полез ее спасать. Никто, кроме вояки, не догадался бы о моей роли в происходящем. Азартный Эдгардо затянул бы спор, не разрешая останавливать развлечение, и в результате Ульрих бы разозлился. Поссорился бы с моим братом…

— Или не стал бы портить отношения с монархом из-за такой малости, как хорошенькая мордашка…

Алонсо со стуком отставил бокал и задумчиво пошевелил пальцами босых ног.

Он все держал и держал паузу, а я представляла как ударом колена наношу серьезный урон его кинжалу любви. И звон в ушах становился все громче.

— Сначала я и сам был в этом не уверен, — принц говорил не торопясь, будто размышляя вслух. — Форсмот вдруг заступается на балу за незаконнорожденную, признает ученицей, чтобы избавить от сплетен и спасти репутацию. Потом старший мажордом сообщает, что ночью наш вояка заносит девицу в Детский дворец буквально на руках. Да ты и сам видел, она достаточно красивая, чтобы оголодавший мужчина на нее клюнул…

Он на что намекает? Что Форсмот… То есть я и Форсмот…? Не может быть.

— … То, что они любовники — это понятно, — продолжил Алонсо, вогнав меня в возмущенное остолбенение. — Для чего еще берут в ученицы юных девиц. Но я надеялся, что девчонку он не просто имеет, а хоть немного увлечен. Что и подтвердилось, когда Скала требовал остановить турнир. Знаешь… только что хотел тебе сказать, что младшая Хельвин меня уже не интересует, но — передумал. Проследи-ка за ней, как ты это умеешь. Выясни чем дышит, какие прячет секреты. Мы-то с тобой знаем — они есть у всех. Я хочу, чтобы она по-настоящему испугалась и — предала любовника. Гнусно, жалко, полностью. Начала подслушивать его разговоры, рыться в его бумагах и все передавать нам.

— Считайте, что я за ней уже слежу, мой принц, — ухмыльнулся Палач. — Если у лэры есть даже крошечная тайна, скоро я о ней узнаю.

Звон нарастал с каждой секундой. Негодование захлестывало, все труднее стало прислушиваться к разговору.

Когда перед глазами поплыл туман, я поняла, что теряю контакт с Палачом и приняла это с изрядным облегчением. Под непрекращающийся изматывающий перезвон я вылетела из сознания Балинштока, на мгновение почувствовав его недоумение. Холодное изумление. И мягкое, вязкое любопытство, сделавшее попытку прилипнуть к моей памяти.

Я задергалась, вырываясь. Полыхнула. И в следующее мгновение оказалась в другой спальне, без парадной чванливости зеркальных панно и сверкающих украшений.

На стене негромко отстукивали часы, сквозь неплотно прикрытые шторы пробивался яркий дневной свет, а над головой смыкались сводом тяжелые ткани балдахина. Все по-прежнему, словно меня не уносило только что в чужой враждебный разум.

— Хани, — с облегчением сказал Скала. И резко выдохнув, обнял. Он сидел рядом на кровати, приподнимая и поддерживая под спину. — Ты меня испугала, ученица.

Форсмот тяжело дышал, в мое плечо сильно и быстро стучало его сердце. Я невольно и сама прижалась к нему, словно могла спрятаться за его широкой спиной, врасти и затаиться. Избавиться от внезапно напавшего на меня озноба.

— Что с Червем? — мой голос звучал испуг… опасливо.

— Я его уничтожил…

Слава Ракхоту!

Я ткнулась лбом в его подбородок. С каким-то болезненным облегчением ощущая, как его ладонь осторожно погладила меня по волосам.

— Все хорошо, Хани… небольшие последствия пару дней могут еще проявляться. Головокружение или слабость. Слишком сильно он успел врасти в твои каналы, слишком много следов оставил. Как только я узнаю, кто это сделал… серьезно поговорю с хозяином плетения.

Подняв голову, я встретилась взглядом с полыхающими яростью искристыми глазами. Обычно прохладно голубые, сейчас они сверкали нечеловечески ярко. Впервые вижу отсвет магии в зрачках.

Я поежилась.