Генерал суворовской школы

Об ущербе же Его Величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допускать потщуся и всякую вверенную тайность крепко хранить буду, а предоставленным надо мною начальникам во всем, что к пользе и службе Государства касаться будет, надлежащим образом чинить послушание и все по совести своей исправлять, и для своей корысти, свойства, дружбы и вражды против службы и присяги не поступать, от команды и знамени, где принадлежу, хотя и в поле, обозе или гарнизоне, никогда не отлучаться, но за оным, пока жив, следовать буду и во всем так себя вести и поступать, как честному, верному, послушному, храброму и расторопному солдату надлежит.

В чем да поможет мне Господь Бог Всемогущий.

В заключение же сей моей клятвы целую слова и крест Спасителя моего.

Аминь».

С принятием присяги на верность Отечеству и государю для І Іиколая Юденича и началась действительная воинская служба, пока в юнкерских погонах. С того же дня потянулись годы упорной и старательной учебы. В «Александровке» учебный процесс (>ыл поставлен неплохо и требовал известного напряжения духовных и физических сил юношей.

Московское 3-є Александровское военное училище готовило младших офицеров преимущественно для инфантерии, как тогда называли с времен Петра I царицу полей — пехоту. В курс обучения входили не только специальные воинские дисциплины— пехотная тактика, артиллерия, топография, администрация, военная история, но общеобразовательные — российская история, география, а также фехтование, обучение бальным ганцам и многое другое. Учиться в «Александровке», естественно, при желании было интересно.

Учеба роздыха не давала, и, как это обычно случалось, годы учебы для юнкеров-александровцев пролетели незаметно. Сама давно сложившаяся система обучения расхолаживаться не позволяла, к тому же от оценок зависело начало офицерской карьеры. Преподаватели поблажек не давали, и юнкера почти весь год, за исключением каникул, усиленно работали над собой. Однокашник Юденича генерал-лейтенант А.М. Саранчев вспоминал через многие годы:

«Николай Николаевич был тогда тонким худеньким юношей со светлыми вьющимися волосами, жизнерадостный и веселый. Мы вместе слушали в аудитории лекции Ключевского и других прекрасных преподавателей».

О том, что Николай Юденич учился «примерно», свидетельствует то, что в августе 1880 года он был произведен за отличия и портупей-юнкеры.

Прощание с училищем для Николая Юденича состоялось в мирном 1881 году, 8 августа. Он оказался в числе самых успевающих юнкеров своего курса, что давало ему, по традиции, почетное право выбора не только места службы и рода войск, но даже конкретной воинской части. На аттестационной выпускной комиссии Юденич высказал желание служить в Царстве Польском, в расквартированной в Варшаве 3-й Гвардейской пехотной дивизии. Точнее — в Лейб-Гвардии Литовском полку.

Пожелание было принято аттестационной выпускной комиссией с пониманием. Просьбу юнкера-отличника уважили. Так девятнадцатилетний подпоручик-александровец, пехотный офицер, получил назначение (был прикомандирован) в Лейб-Гвардии Литовский полк, пусть и не самый старый, но в один из самых прославленных делами в Русской армии. 10 сентября того же 1881 года армейский подпоручик был переведен в этот полк с чином гвардейского прапорщика.

Полк был сформирован в ноябре 1811 года из 2-го батальона Лейб-Гвардии Преображенского полка и подразделений, отделенных от разных полков Лейб-Гвардии и армии. Первоначально он имел 3-батальонный состав и преимущества (привилегии) пехотных гвардейских полков. Первым полковым командиром был полковник (затем генерал-майор) И.Ф. Удом. Первым шефом гвардейцев-литовцев являлся великий князь Константин Павлович.

Свое боевое крещение Лейб-Гвардии Литовский полк прошел в горниле Отечественной войны 1812 года. Он входил в состав 2-й бригады Гвардейской пехотной дивизии и принял геройское участие в Бородинском сражении. На поле Бородина, сражаясь против наполеоновских войск на левом фланге Кутузовской армии у деревни Семеновское, полк потерял 430 нижних чинов убитыми, 178 ранеными и 113 пропавшими без вести. После битвы в строю состояло всего 885 человек.

В заграничных походах Русской армии 1813—1814 годов гвардейцы-литовцы участвовали в сражениях при Лютцене, Бауце-не, Дрездене, в Лейпцигской «битве народов». Войну против наполеоновской Франции полк закончил вступлением в Париж. В апреле 1813 года литовцам были пожалованы три почетные Георгиевские знамени (крест желтый, верхние половины углов красные, нижние черные) с надписью «За отличие при поражении и изгнании неприятеля из России 1812 г.».

Спустя столетие после изгнания Великой армии императора французов Наполеона Бонапарта из пределов России, в 1912 году, на Бородинском поле, среди других, был поставлен памятник Лейб-Гвардии Литовскому полку. Он был изготовлен по проекту известного архитектора Ф.С. Былевского на средства, собранные однополчанами — офицерами и нижними чинами.