Генерал В. А. Сухомлинов. Военный министр эпохи Великой войны

Такая расстановка сил сформировала позицию военного министра, а следовательно, и начальника Генерального штаба. Зная волю императора, Сухомлинов не решился категорически выступить против первоочередного развития флота и стал воспринимать этот вопрос как сугубо «политический». В дальнейшем при рассмотрении финансового вопроса «Большой программы по усилению армии» Николай II утвердил ассигнование кредитов в первую очередь морскому ведомству. Объявляя это решение военному министру, он добавил: «Войны я не хочу. Можете быть спокойны, ее и не будет». На что Сухомлинов ответил примерно следующее: «Насколько мне известно, Россия и с Японией воевать не собиралась, но так как политика – это уже не моя область, то я смолкаю»⁴³⁶.

Заметим, что никто не пытался отрицать необходимость флота, даже представители военного ведомства, прекрасно понимавшие, что деньги на его воссоздание могут быть взяты только за счет армии. Так, например, выполняя волю императора, министр финансов на флот деньги находил, а на армию – нет⁴³⁷. Еще в 1908 г. Коковцов писал Столыпину, что отпускаемые по бюджету военному ведомству средства «должны рассматриваться по состоянию средств казны, как предельные в прямом смысле этого слова и решительно не допускающие каких бы то ни было увеличений, по крайней мере в ближайшие годы»⁴³⁸. В этом заблуждении царское правительство охотно поддерживалось как руководителями Германии, считавшими для себя выгодным развитие небольшого русского флота в ущерб ее большой сухопутной армии, так и некоторыми руководителями Англии, всегда следившей за ростом любого флота.

В конечном счете через законодательные учреждения 10-летняя программа так и не успела пройти. Произошло это в связи с резким обострением военно-стратегического положения в районе черноморских проливов, что вызвало срочную потребность в строительстве Черноморского флота. Другая причина была обусловлена тем, что 10-летняя программа страдала одним коренным пороком: выполнение ее оказалось в прямой зависимости от утверждения Думой новых налогов, денежные поступления от которых, вполне естественно, казна могла ощутить далеко не сразу⁴³⁹.

Отдельно следует выделить еще один аспект, связанный с непосредственным освоением финансовых кредитов силовыми ведомствами. Военный министр неоднократно признавал, что статья 96 Основных законов «истолкована теперь так, что остатки кредитов, к концу года не израсходованных, не могут быть обращены на удовлетворение неотложных, хотя бы и заранее непредвиденных, нужд по обороне, а должны быть сданы в Государственное казначейство. Военный же министр при этом будет получать неизменные упреки, что миллионы остаются неиспользованными»⁴⁴⁰. То есть даже при недостаточном финансировании армии часто получалось так, что военное ведомство не могло до конца израсходовать выделяемые средства в силу несовершенства качества работы военно-административного аппарата империи.

Программа военного финансирования явно не соответствовала темпам развития техники, вооружения и новым потребностям армии. Несмотря на острую нехватку армии во многом, Военное министерство было вынужденно вплоть до 1912 г. ориентироваться на программу пополнения материальной части 1908 г., не выходя за ее рамки⁴⁴¹.

Техническое оснащение армии

Ранее говорилось о том, что вследствие ограниченности бюджета на техническое переоснащение армии выделялось недостаточное количество средств. Уже цитируемый нами генерал Данилов писал, что тяжелая артиллерия, современные средства связи, авиационный и автомобильный транспорт – все эти «вспомогательные технические средства были в России лишь в зачатке, как бы только „обозначены"»⁴⁴². Другой представитель высшего генералитета, бывший военный министр А.А. Поливанов, по этому поводу отмечал, что в русской армии «военнодекоративная часть заслоняла военно-техническую, и выбор цвета сукна для мундира нового гусарского полка мог привлечь к себе больше внимания, нежели вопрос о целесообразности беспроволочного телеграфирования на войне или о применении дымовой завесы»⁴⁴³.