Генералиссимус Суворов

– Позавтракаем и можем ехать.

– Ну так помни же: я - твой денщик!

Суворов закрыл дверь и сел на прежнее место, на лавку.

– Что, выспался, старинушка? - спросил у него станционный смотритель, входя на кухню.

– Выспался, милый человек.

– Тогда снеси их благородию самоварчик - уже готов, там, в сенях, стоит.

– Сейчас!

Суворов вскочил и побежал в сени, где шумел самовар. Открывая ногой двери, он понес самовар в горницу.

– Пожалуйте, ваше благородие, самоварчик! - сказал он, ставя самовар на стол.

Поручик Столыпин не мог смотреть на проказы Суворова - давился от смеха.

– Александр Васильевич, куда же вы? Садитесь пить чай! - зашептал он, видя, что Суворов собирается уходить.

– Пей один, а я - там. Надо хозяина угостить, - подмигнул Суворов и, взяв свою походную флягу, вышел.

Станционный смотритель хлопотал у стола.

– Вот снеси-ка их благородию чайник и чашку. А мы с тобой, служивенький, молочка покушаем, сейчас хозяйка принесет.

Суворов отнес в горницу чайник и чашку.

– А что, мил человек, не выпить ли нам молочка от бешеной коровушки? спросил Суворов, доставая флягу.

Он сам пил всегда очень мало и никогда не пил с утра, но хотел угостить человека - знал, что каждый станционный смотритель - выпивоха.

– А ладно ли это будет - с утра? - боязливо оглянулся на дверь станционный смотритель. - Да и Суворов приедет. Фельдмаршал никак. Нехорошо!

– Суворов когда еще приедет! Мы по единой!

– Ну, разве что по единой, - успокоился он, ставя на стол чарки. Жинка моя - хорошая хозяйка, у нее все есть, да для порядку запирает на замок, - смущенно говорил станционный смотритель, шаря на полице.- Вот только что есть для закуски: хлеб, лук да огурцы…

– А нет ли редьки?

– Редька есть.

– Помилуй бог, да это первейшая закуска!

Суворов налил из фляги. Они чокнулись. В это время дверь отворилась, и на пороге стала Оксана.

– Ось, бачтэ! Не ивши, не снидавши - за горилочку?

– Оксаночка, погоди, послушай!

– И слухать не хочу!

– Надо ж уважить человека. Денщик адъютанта генерал-фельдмаршала графа Суворова…

– Денщик адивтанта! Як говорится по-русски: "нашему слесарю-двоюродный кузнец"! Тоби выпить каждый раз якый-нибудь адивтант зпайдецца!

– Хозяюшка, мы только по единой. Мне много пить, сами знаете, нельзя,мигнул на дверь Суворов.- Политику надо понимать!

Оксана улыбнулась.

– Та пийтэ ж на здоровьичко, хиба ж мне жалко? Але злость на того старого дурня…

– А что?

– Як же ты гостя приймаешь?

– А что? - Хлиб, редька та цибуля?…

– Помилуй бог, царская закуска. Солдат - сыт крупицей, пьян водицей! Лучшей не надо! - сказал Суворов.

– Чи ж у нас ковбасы та масла немае?…

– Ключи ж у тебя…

– А язык у тебя?… Почекайтэ, господа служивый, я зараз принесу! - И Оксана вышла.

– Вот так, брат, у нее всегда. Она баба только крикливая, но добрая,оправдывал жену станционный смотритель.- Да она и сама выпить не прочь…

– А мы ей с превеликим удовольствием и поднесем.

Где чарка?

Через минуту на столе появились колбаса, масло, сыр. Старый денщик адъютанта сидел в красном углу между хозяином и хозяйкой. Он выпил одну рюмку, а потом только пригубливал, но не пил.

Хозяевам же подливал усердно. Станционный смотритель и жена не отказывались.

– Який же ваш генерал Суворов? Сердитый? - спросила Оксана.

– Грозен! - вмешался ее муж.

– А ты видкиля знаешь?

– Как не знать? Я графа Суворова вон как знаю. Он у нас в семьдесят осьмом годе проезжал. Ты тогда у маменьки гостила. Высокий такой, толстый. Ему в экипажи двадцать восемь лошадей понадобилось, вот, брат! Так веришь ли, служивенький, я чуть во всем селе лошадей сыскал! - врал станционный смотритель.

– Александр Васильевич, ехать пора! - высунул голову в дверь поручик Столыпин.

Поблагодарив за угощение, Суворов вышел из дома вслед за адъютантом.

Кибитка стояла у крыльца.

Станционный смотритель и Оксана провожали их. У крыльца собралась куча ребятишек и баб.

Адъютант уже сел в кибитку, а Суворов только собирался сесть к ямщику на облучок, когда раздался крик:

– Ваше высокопревосходительство, Александр. Васильевич!

Все обернулись. К кибитке бежал в порыжелом гарнизонном мундире отставной старик солдат.

– Отец родной, погоди! - кричал он, кидаясь к Суворову.

Но его перехватил станционный смотритель.

– Кузьмич, очумел ты? Какое тебе превосходительство? - смеялся подвыпивший станционный смотритель, не пуская солдата.

– Да пусти, это он, батюшка наш, Суворов! - рвался солдат.

– Карабанов, это ты? - узнал его Суворов.- Жив?

– Так точно, жив!

– Ну здравствуй, старый товарищ!

Станционный смотритель удивленно отпустил солдата. Солдат кинулся к этому денщику суворовского адъютанта. Старики обнялись. Станционный смотритель и его жена глядели, ничего не понимая.

– Как живешь, старинушка?

– Бог милостив, Александр Васильич!

– Может, помочь надо? В чем нужду имеешь? Говори, не стесняйся!

– Премного благодарен, ваше высокопревосходительство!… Ничего не надо! Хотел вот только еще разок повидать вас. Ведь с Измаилу не видались. Услыхал, что проезжать будете, ждал…