Генеральная проверка

«…Было около 20 часов. Я еще не закончил ужинать, когда мужчина в штатском, подойдя ко мне, тихо и учтиво попросил меня пройти в полицейский участок. Он согласился подождать меня снаружи у входа, пока я поем и расплачусь. Я понял, что меня ждет арест. Поскольку Георгий и Васил были уже в Выршеце, на даче Донки Станчевой, то, чтобы избежать облавы, во время которой их могли схватить, я решил не бежать, хотя такая возможность имелась, а, напротив, остаться, чтобы арестовали меня».

— Господин Агынский, — сказал хорошо одетый господин, когда майор выходил из ресторанчика, — я вынужден вас арестовать. Это приказ моего начальника…

— Неужели Вакарельский уже вернулся с Петрохана? — дерзко спросил майор и гордо двинулся впереди полицейского в штатском.

— Кто вам сказал, что господин Вакарельский ездил на Петрохан?

— Если бы вы были моим солдатом, — не отвечая ему, продолжал майор, — я бы вас наказал! Вы плохо следите за своими жертвами, господин полицейский! Мне просто жаль костюма и ботинок, которые вам выдали.

— Костюм и ботинки мои.

— Знаю, знаю!

— Если так, пожалуйста, прошу вас в участок, там вы расскажете, что знаете! Налево, господин майор!

Хорошо одетый господин слегка посторонился, уступая дорогу майору. И тот вошел в дом с глинобитными, облупленными от дождя стенами, с решетчатыми окнами и тряпочным половиком перед дверью.

Его поместили в камеру не очень широкую, но длинную. Окошко камеры находилось высоко, грязные стены пестрели написанными на них изречениями. Над головой едва горела засиженная мухами электрическая лампочка.

Через полчаса привели шофера и ребят из охраны. В длинной комнате собрался весь «подсобный персонал машины», из-за которой непрерывно звонили по телефону из Софии:

— Поймать! Задержать пассажиров! Любой ценой!

И вот машина, вымытая и вычищенная, стояла перед «Зеленым деревом», а ее пассажиры, все пятеро, слушали в арестантской комнате легенду майора:

— Мы землемеры, едем в Лом. У нас испортилась машина, и мы остановились в Выршеце, чтобы починить ее.

О Коларове, Димитрове и Генове не было сказано ни слова.

Допрос начался около 21 часа. Никакого насилия.

Так продолжалось до 23 часов, когда в камеру вошел начальник участка. Начался третий допрос.

— Мы получили из Софии точные данные о вас. Вы выехали на красной автомашине. А сейчас у вас черная. Где вы ее сменили?

— По пути из Софии до этих мест невозможно поменять машину. Очевидно, вы ищете другую машину и других людей!

— И эти люди — Васил Коларов, Георгий Димитров и Гаврил Генов. Так?

— Это ваша версия, господин начальник! Докажите, что вы правы.

— Георгий Димитров без бороды и усов, у него зеленые очки и серый макинтош. У Васила Коларова желтые очки и белый непромокаемый плащ. Гаврил Генов в кепке, галифе и гамашах. Хотите другие доказательства?

— Значит, ясно, что вы ищете других людей!

— Напротив, ясно, что мы ищем тех самых. Вы — майор Никола Тодоров Агынский, не Так ли?

— Не отрицаю, что я Агынский!

— Я офицер запаса и знаю вас по службе во втором артиллерийском полку во Враце.

— Не отрицаю.

— Не отрицаете, но и не признаете, что вы майор Никола Тодоров Агынский. Из Софии сообщают, что вы выехав ли с Василом Коларовым и Георгием Димитровым. Значит, ясно как белый день, что ваша машина — та самая, которую мы ищем.. Но где остальные? Где Коларов и Димитров? Где Гаврил Генов? Вот что я хочу знать!

В воспоминаниях майора Николы Агынского читаем:

«Около часу ночи нас всех пятерых посадили в большой крытый автомобиль, не оставив внутри вместе с нами ни одного полицейского. Шестеро полицейских разместились снаружи на подножках автомашины».

По дороге во Врацу майор Никола Тодоров Агынский сообщил новую легенду своим единомышленникам:

«Мы на самом деле сопровождали товарищей Георгия Димитрова и Васила Коларова, которые, спасаясь от преследования их политических противников, хотели через город Лом перебраться на румынскую территорию. Так как официально не было объявлено об их розыске как преступников, наш поступок по закону ненаказуем…»