Генеральная проверка

«…Мы снова сформировали штаб, — продолжал Кирил Митев, — решили провести в селе Медковец мобилизацию, разослать конные разъезды по соседним селам и собрать новых бойцов, сформировать боевые дружины и отправиться через Липену прямо на Лом, не ввязываясь в бой с врагом на станции Брусарцы. Одной роте и конному взводу было приказано занять Гайдуцкий дол с двух сторон железнодорожной линии так, чтобы задержать врага до взятия города. Орудие прицепили к повозке и тронулись в путь. Рассвет встретили на высоте у Лома. Отсюда был виден весь город, залитый золотистыми лучами утреннего солнца…

У села Криводол нас настиг конный разъезд, посланный из штаба, находившегося в селе Медковец, и передал приказ вернуться, так как повстанцы у Брусарцов могли не выдержать натиска врага и мы были бы окружены у Лома. Кроме того, наступавший от Брусарцов противник мог продвинуться к станции Бойчиновцы и ударить в тыл повстанцам у Фердинанда.

— Назад к селу Медковец! — прозвучал мощный голос попа Андрея.

…Орудие было снова поставлено на платформу, и мы быстро двинулись к местечку Гайдуцкий дол. Здесь мы наткнулись на хорошо укрепленные позиции противника с двумя орудиями и несколькими пулеметами. Отряд, состоявший из белогвардейцев, врангелевцев и прочего сброда из Белоградчика и Видина, при первом выстреле нашего орудия охватила паника.

Поп Андрей был в своей стихии! Лес у Гайдуцкого дола заполнили звуки выстрелов и крики людей. Враг был сломлен и бежал. Однако орудия и пулеметы нам захватить не удалось.

Поп Андрей получил известие, что части правительственных войск снова угрожают Бойчиновцам, и отправился туда с орудием и прислугой…

— Эх, нет попа с орудием! — заговорили повстанцы.

Два орудия врангелевцев снова открыли огонь по нашим позициям. Мы дрогнули. Началось отступление.

В ходе этого отступления Андрей Игнатов был схвачен. Об этом говорится в секретной телеграмме, посланной командованием вражеских войск: «Руководитель мятежников священник Андрей Игнатов схвачен и находится в наших руках. Ждем вашего распоряжения».

Распоряжение последовало незамедлительно: «Повесить!»

— Поп, кто был с тобой? — спросил фельдфебель, когда Андрея подвели к телеграфному столбу, чтобы повесить.

— Весь народ был со мной, — достойно ответил Андрей, последний раз окинув взглядом согнанных сюда людей, и с презрением посмотрел на фельдфебеля: — Сегодня вешаете меня, а завтра вас вешать будут.

Один из офицеров ударил его саблей. Палач схватил петлю, но руки его дрожали, и он никак не мог набросить ее на шею попу.

— Меня вешаешь, а сам дрожишь, — с презрением сказал ему поп Андрей.

Один из очевидцев рассказал, что после садистского, глумления труп был оставлен висеть на протяжении двух дней «в назидание населению».

Другой очевидец рассказал почти то же самое:

«…Руководитель отряда священник села Медковец Ломской околии был повешен на станционном телеграфном столбе около этого же села. Когда солдат, стягивавший веревку на его шее, задрожал, священник сказал ему: «Затягивай, солдатик, крепче, не бойся! Дух Ботева не задушишь! Идеи коммунизма, за которые я умираю, не умрут!» Оставленный на телеграфном столбе, труп священника провисел три дня…»