Генеральный секретарь ЦК КПСС, первый президент СССР Михаил Сергеевич Горбачёв

Позвали детей. Я зачем-то попросила чай. Галина Африкановна, повар, принесла. Пить его, естественно, никто не стал. Рассказали Ирине и Анатолию о случившемся. От них узнали, что несколько минут назад в доме замолчало радио и перестал работать телевизор. У центральной входной двери, неизвестно откуда появившийся, стоит Плеханов. Спросил: «Где Михаил Сергеевич? К нему товарищи». Анатолий ответил: «Не знаю. Видимо, у себя». Дети и я поддержали Михаила Сергеевича, его решение. Наше мнение было единым: «Мы будем с тобой».

…Встреча Михаила Сергеевича с приехавшими проходила в его кабинете. Все это время Анатолий, Ирина и я находились рядом, около дверей кабинета. Вдруг арест? Уведут…

19 августа 1991 г. в Москве объявлено чрезвычайное положение, в город введены войска и техника.

…Вышли «визитеры» из кабинета где-то часов в 18 без Михаила Сергеевича, сами. Варенников прошел мимо, не обратив на нас внимания. Болдин остановился в отдалении. Подошли ко мне (я сидела, ребята стояли рядом) Бакланов и Шенин. Сказали: «Здравствуйте». Бакланов протянул руку. Я на приветствие не ответила, руки не подала. Спросила: «С чем приехали? Что происходит?» Услышала одну фразу, произнесенную Баклановым: «Вынужденные обстоятельства». Повернулись и вместе, втроем ушли. Из кабинета вышел Михаил Сергеевич. В руках держал листок, подал его мне. Сказал: «Подтвердилось худшее. Создан комитет по чрезвычайному положению. Мне предъявили требование: подписать Указ о введении чрезвычайного положения в стране, передать полномочия Янаеву. Когда я отверг, предложили подать в отставку. Я потребовал срочно созвать Верховный Совет СССР или Съезд народных депутатов. Там и решить вопрос о необходимости чрезвычайного положения и о моем президентстве». «Сказали, что арестован или будет арестован, так я и не понял, Ельцин…» «Здесь, на листочке, фамилии членов комитета…» Был возмущен не только ультиматумом прибывших, но и их бесцеремонностью и нахальством. При встрече с А. Черняевым сказал, что назвал их «самоубийцами» и «убийцами»: «Страна в тяжелейшем положении… Мир отвернется… Блокада экономическая и политическая… Это будет трагическим концом».

Возвращение из Фороса в Москву.

Анатолий Черняев, отдыхавший по соседству в Форосе: «Когда я приходил к Горбачёву, видел, как мечется Раиса Максимовна в страхе за мужа, дочь, внучек. В нервном потрясении у нее отнялась рука. Она потом долго не могла выйти из шока. И, скорее всего, этот «невинный», по Лукьянову, визит четырех «руководителей» приблизил ее безвременную смерть.

Горбачёву, чтобы произнести свое обращение к внешнему миру, пришлось ночью диктовать в подвальном помещении на маленькую камеру своего зятя. Пленка с этой записью обошла весь мир». Его возмутила оценка А. Лукьяновым ситуации в Форосе: «Видел ли ее Лукьянов?.. Если видел и может публично болтать вздор о Форосе, значит, этот бывший интеллигент начисто лишен совести».

В январе 2006 года в интервью телеканалу «Россия» и Борис Ельцин заявил о Горбачёве: «Во время путча он был информирован обо всем и все время ждал, кто победит, те или другие. В любом случае он примкнул бы к победителям – беспроигрышный вариант».

Валентин Варенников заявил, что Горбачёв в Форосe 18 августа сказал: «Ну, черт с вами! Делайте что хотите!»

В 2001 году в интервью итальянскому изданию Corriere della Sera бывший член ГКЧП (в то время глава КГБ СССР) В. Крючков заявил, что 18 августа, когда «группа товарищей» посетила Форос, пытаясь склонить Горбачёва одобрить их план, то Горбачёва больше всего беспокоил Ельцин. («Для Горбачёва самой важной проблемой был Ельцин, он всегда его очень боялся», – утверждал он.) Крючков заявил: «Когда наши товарищи стали прощаться с Горбачёвым, он сказал: “Давайте! Действуйте!”» Данная версия, однако, не подтверждается другими источниками. Согласно им Горбачёв «не соглашался ни на что, никакие аргументы на него не действовали». Президент проводил гостей словами: «Ну и м…и же вы!» – и пожал им на прощание руки, поскольку они согласились с его предложением вынести вопрос о положении в стране и возможном введении ЧП на сессию Верховного Совета.

Особенно фантазировал на этот счет Г. Янаев, неоднократно заявляя, что документы ГКЧП разработаны по поручению Горбачёва. Например, из беседы с заместителем главного редактора журнала «Журналист» В. Челышевым Г. Янаева следовало: «Предусматривалось 4 варианта введения чрезвычайного положения. Первый – в Москве и других регионах, второй – по всей стране. Третий – прямое президентское правление в столице и отдельных территориях. И четвертый – прямое президентское правление по всей стране. Эти четыре варианта были Горбачёву доложены. И он сказал: «Хорошо. Пусть пока полежит…» <…> А 3-го числа, перед его отъездом, проводится заседание Кабинета министров, и на этом заседании Горбачёв говорит: «Да, ситуация трудная, но мы пойдем на все, включая введение чрезвычайного положения» <…> Понимаете, какая вещь. У меня-то до сих пор складывается впечатление, что он подталкивал нас к этому».