Генеральская звезда

— Выпьем за это. Подобно Великой хартии вольностей, это одна из великих истин нашей цивилизации.

— Знаешь, Капа, все вы, «настоящие мужчины», уж слишком увлекаетесь сексом.

— Теперь ты устанавливаешь нормы поведения для всего остального мира. Кто ты такой, чтобы диктовать мне, какой должна быть моя половая жизнь?

— Я только говорю, что, по-моему, ее значение переоценивают. Хочешь кое-что узнать? За всю свою жизнь я спал только с двумя женщинами. Одна из них Маргарет. Я погубил жизнь обеим женщинам тем, что спал с ними.

— Каким образом?

— В первый раз это закончилось трагедией. Второй раз привело, быть может, к еще худшему: к полному крушению семьи. Можно сказать, Капа, что я убил обеих женщин в постели.

К этому времени я уже порядком нагрузился, но налил еще бокал для прояснения мозгов. Говорят, иногда это действует. Чарли стоял и смотрел на меня. Мне хотелось, чтобы он замолчал. Я чувствовал, что если он будет продолжать разговор, то наговорит такого, чего никогда не сказал бы в трезвом виде и при свете дня. Вместе с тем я чувствовал, что нет такой силы на свете, которая могла бы его удержать.

— Ты прав в одном, Капа. Я действительно имел намерение с ней переспать.

— Со шлюхой в белых туфлях?

— Мне очень хотелось женщины. Мне требовалось нечто большее, чем просто с ней переспать. Я хотел утешить ее, обнять и утешить. Я сидел с Армстронгом в том открытом кафе и смотрел на проходящих женщин. Они пугали меня. Все были такие шикарные, нарядные. Они подняли бы меня на смех, если бы я попытался их обнять и утешить. Эта меня не пугала. Она выглядела такой молоденькой, свежей, почти невинной. Я инстинктивно почувствовал, что эта не стала бы смеяться. Потом я узнал, что ее зовут Элен. Это окончательно решило дело: не надо было даже беспокоиться о том, как бы не назвать ее другим именем.

— Другим именем?

— Однажды я допустил такую ошибку.

— Слушай, ты болван. Ты ей платишь деньги, покупаешь ее. Если захочешь, можешь называть ее хоть Понтием Пилатом.

— Я купил другую. И тоже ей платил.

— Когда это было?

— Давно, Капа. Очень, очень давно. Забудь об этом. Для тебя это не имеет никакого значения.

— Почему ты так думаешь?

— Может быть, и не так. Может быть, я ошибаюсь. Налей себе еще, Капа. Это длинная история.

Я потянулся за бутылкой и только успел ее схватить, как дверь в комнату открылась. Я поднял глаза. На пороге стоял капитан Грейсон. Он был очень пьян. Чарли обернулся и посмотрел на него.

— Какого черта вам надо, капитан?

Грейсон уперся руками в косяк, словно для того, чтобы никто не мог пройти мимо.

— Я хотел сказать вам еще несколько имен, которые пришли мне в голову: ублюдок, душегуб, мерзавец, сукин сын.

— Это все, на что вы способны, капитан? Беда с вами, штатскими. Даже не умеете как следует ругаться.

— Предупреждаю вас, Бронсон: лучше включите меня в список на отправку завтра утром.

— Я вас включу в список после того, как каждый немецкий и японский солдат получит пенсию и уволится с военной службы. Вы отправитесь из лагеря как раз вовремя, чтобы успеть отпраздновать свое семидесятипятилетие.

— Предупреждаю, Бронсон. Отправьте меня завтра утром.

— Или? Ты, сморчок! Или что?

Грейсон снял руку с косяка, полез в карман и вытащил пистолет. Я заметил, что он снят с предохранителя, и бросился на пол. Мне приходилось видеть, какую дырку в теле может пробить 11-миллиметровая пуля на таком близком расстоянии. Я бросился на пол и откатился за шезлонг.

— Ах, у капитана пистолет. Воинственный капитан Грейсон имеет пистолет. Как вам это нравится?

— Из этой засады тебе не удастся выбраться живым, убийца. Или садись за стол и сейчас же напиши распоряжение о моей отправке, или...

— Или что?

— Или я продырявлю твои паршивые потроха и выпущу из тебя твой солдафонский дух — вот что.

Чарли рассмеялся.

— Ради бога, Чарли, напиши распоряжение, — взмолился я. — Он не шутит.

— Кто не шутит? — отозвался Чарли. — Капитан Грейсон? Посмотрим, шутит он или не шутит.

— Ради бога, Чарли... — повторил я.

— Не вмешивайся, Капа... А теперь, капитан, посмотрим, какой солдафонский дух сидит в вас. Сейчас я пойду на вас, а когда подойду достаточно близко, отберу у вас пистолет и с его помощью сделаю из вас отбивную. Я иду.

Чарли направился навстречу Грейсону.

Грейсон не сводил с него глаз. В них появилось выражение испуга.

— Бронсон, не валяйте дурака, — сказал он. — Все, что мне надо, это получить распоряжение об отправке. Не заставляйте меня стрелять.

— Вы ничего не получите, капитан, кроме удара пистолетом по морде. Вы — трусливый щенок. Стреляйте! Стреляйте же! Если не станете стрелять, я выбью из вас Душу.