Генеральская звезда

Бронсон снова двинулся на Грейсона. Внезапно пистолет в руке Грейсона выстрелил. Пуля настигла Чарли посередине комнаты. Грейсон стоял в оцепенении, уставившись на пистолет, зажатый в руке. Чарли покачал головой, прыгнул на Грейсона и ударил его кулаком в лицо. Из носа Грейсона хлынула кровь. Я услышал, как затрещали кости. Грейсон застонал и соскользнул на пол. Бронсон поднял его и, приставив к стене, продолжал бить кулаком по лицу. Весь его мундир был забрызган кровью. Бронсон методически изо всей силы колотил капитана кулаком по лицу. Грейсон несколько раз вскрикнул и потерял сознание. Бронсон продолжал колотить, выкрикивая: «Ах ты, паршивая сволочь! Не смог даже выстрелить как следует! В трех метрах не сумел попасть мне в живот из пистолета! Так вот тебе за это! Вот тебе!.. Будь ты проклят! Почему ты не смог выстрелить мне в живот?»

Я попытался его оттащить. Но это было бесполезно. Тогда я схватил со стола бутылку виски и направился к нему. Он все еще колотил Грейсона. Лицо капитана превратилось в сплошное кровавое месиво.

В этот момент распахнулась дверь, и вошли двое военных полицейских. Бронсон выпустил Грейсона, и тот соскользнул на пол. Тут я впервые заметил, что из раны на плече Бронсона течет кровь. Он повернулся к полицейским.

— Арестовать этого человека! — приказал он. — Он обвиняется в покушении на убийство.

Полицейские выволокли Грейсона из комнаты. Я взял свою солдатскую сумку и направился к двери.

— Пока, Чарли, — сказал я. — Это было очень поучительное зрелище.

Я вышел из комнаты. Наверно, он даже не слышал, как я ушел. Он стоял посреди комнаты и плакал, из раненого плеча сочилась кровь.

Ла-Гуардия. 1953

Я с трудом пробивался через толпу на взлетном поле в поисках Маргарет. Прогулочные галереи позади и над нами были забиты людьми. Операторы кинохроники снимали про запас виды толпы, панорамировали вверх на диспетчерскую вышку, снимали крупным планом двенадцать автобусов с детьми, которых мобилизовал для этого случая Бадди. Маргарет нигде не было видно. Я с трудом нашел Бадди, он разговаривал с оператором Эн-Би-Си, и я поманил его к себе.

— Что случилось с Мирной Лой? — спросил я.

— Она вернулась в зал ожидания.

— Ты хочешь сказать, вернулась к бутылке? Неужели ты не мог удержать ее, пока я не вернусь?

— Я пытался, Гарри, но она очень решительная женщина.

— Ну, еще бы!

— Она очень хорошо нам помогла, даже немного всплакнула.

— Ей есть отчего плакать. Давно она ушла?

— Десять — пятнадцать минут назад, не больше. Не беспокойся, Гарри, она выглядит превосходно.

— Я думаю.

— Гарри, можно тебя кое о чем спросить?

— Разумеется, Бадди. Валяй.

— По-моему, эта дама не прочь изменить мужу?

— Почему ты так думаешь?

— Брось, Гарри. От Бадди можешь не скрывать. Ведь она изменяет, правда?

— Направо и налево.

— Я так и думал. А знаешь, она недурна.

— Она приставала к тебе?

— Шутишь?

— Нет, просто спрашиваю. Так она приставала к тебе?

— Нельзя сказать, что приставала. Кто другой, может, ничего бы и не заметил. Но у меня на такие вещи особое чутье, нечто вроде антенны, а эта дама работала на передачу.

— Берегись, Бадди. У нее очень строгий муж.

— Может быть, ты объяснишь мне, какую роль ты играешь в этом спектакле, Гарри?

— В каком спектакле?

— Возвращения героя. Ведь ты себе на уме, Гарри, и не стал бы здесь торчать ради общественной пользы. Что у тебя за дела с генералом?

— Никаких дел. Это работа. Тебе-то ведь платят, правда?

— Конечно. Благодарю. Такая работа меня устраивает, но скажи, Гарри, что же нам делать с генералом? Может быть, выдвинуть его кандидатом в президенты?

— Может быть.

— Я не шучу, Гарри.

— Ах, ты не шутишь! Я дам тебе знать, как только что-нибудь узнаю. А пока можно сказать, что мы бьем по внеплановым целям. Если учесть, как этому парню до сих пор везло, его самолет, вероятно, врежется прямо в двенадцать автобусов со школьниками. Пойду проверю, что делает наша примерная жена. Поддерживай дух у публики, и я лично тебе гарантирую, что наш герой вскоре прибудет.

Я протолкался через зал ожидания, обойдя бар для корреспондентов. Если эта армия в самом скором времени не дождется Бронсона, на моих руках останется тьма пьяных журналистов.

Маргарет сидела в кресле во внутренней комнате. Перед ней стоял полный бокал виски. Не обратив на него внимания, я уселся рядом с Маргарет.

— Я слышал, ты немножко всплакнула для ребят из кинохроники, — сказал я.

— Да. А сейчас я возмещаю то, что потеряла в интересах общественной информации и театров кинохроники.

Она высоко подняла бокал. В ее голосе слышался вызов.

Я и на это не обратил внимания.

— Гарри, у меня есть блестящая идея, — сказала она. — Почему бы нам не вернуться в «Уолдорф» и не дождаться Чарли там? Мы выполнили свой долг. Кинохроника сняла меня в аэропорту. Тебе не кажется, что генералу лучше встретиться с женой и лучшим другом в уединении своих апартаментов в «Уолдорфе»?

Я ничего не ответил и налил себе бокал.

— Не кажется? — повторила она. — Нет? Ну что ж, это была только идея.

— Маргарет, какие у Чарли политические взгляды?

— Политические взгляды?