Генеральский гамбит

Слово «летчик» явно призывало к действию. Хотя я и бывший, но не оправдать доверие моих коллег не мог…

3

К магазину «Овощи, фрукты» на Центральном рынке, принадлежавшему дяде Жанны, мы делали вторую ездку. Уже во второй половине дня. Заканчивали разгрузку, когда к нашему фургону подошел белобрысый детина с короткой стрижкой, стал наблюдать за нами. А невдалеке я заметил еще двоих, смуглолицых, горбоносых, явно кавказцев. Да и где кавказцев ныне не увидишь! В прошлом году я во время отпуска был в Москве, так и там их на рынках больше, чем нашего брата…

Белобрысый дождался, когда мы закончили разгрузку, подошел ко мне.

– Послушай, хозяин, тачка свободная?

«Неужто клюнуло?»

Я не спешил с ответом. Глянул на своего напарника, будто желая на его лице прочитать согласие или возражение, пожал плечами.

– Собственно, мы хотели еще одну ездку сделать…

– Так сделаете! – убедительно заверил белобрысый. – Нам тут десяток ящиков помидор подбросить надо. Недалеко и хорошо заплатим.

– Откуда?

– Да рукой подать, из Динской.

Действительно, недалеко. Трасса там оживленная. Правда, рядом посадка… Все равно рискованно нападать. Неужели обыкновенные барыги? Жаль если снова сорвется. Хотя по глазам сообщников, подошедших к белобрысому и внимательно наблюдавшим за нами, не похоже, что их волнует только перевозка. Да и одеты не для прогулок – джинсовые брюки, куртки, под которыми легко спрятать оружие…

– Сколько? – спросил я.

– Сотни баксов хватит?

Еще бы! На наши деньги это две с половиной тысячи рублей. Выручат ли они столько за помидоры? Прикинул: десять ящиков по тридцать килограммов. Триста. Если по десятке за килограмм возьмут, барыш всего пятьсот рублей. Могут, правда, и дороже продать, если куда-то на север отправляют. Но вряд ли. Вероятнее всего, «тачка» наша их заинтересовала, вон как внимательно поглядывают на нее кавказцы.

– Хватит, – не стал я торговаться. – И не будем терять времени, садитесь в кузов.

– А кто дорогу покажет? – не согласился белобрысый.

– В Динскую я дорогу знаю.

– Но хранилище не в самой Динской. Надо, не доезжая перекрестка, свернуть налево. Я покажу.

– Хорошо. Садитесь в кабину, а ты, Коля, полезай с ними, – кивнул я на кавказцев.

Мой пистолет – под сиденьем слева, Семенова – справа: наша легкая одежда не давала возможности спрятать оружие на себе, и это серьезно обеспокоило меня – напарник оказывался в невыгодном положении. И взять оружие на глазах у клиентов довольно проблематично. Можно было, конечно, что-то придумать, отвлечь их внимание, чтобы Николай взял пистолет, но я был уверен, что в кузове и в кабине преступники не нападут на нас, на первом же посту дотошные гаишники, тщательно осматривающие машины, обнаружат следы насилия.

Мы расселись по местам, и я завел двигатель. Фургон резво покатил по асфальту.

Достать пистолет из-под коврика подо мною было делом мгновения – я до автоматизма отработал этот прием, – но еще лучше, если он будет у меня под поясом брюк. И выбрав момент, когда белобрысый засмотрелся на остановившуюся у светофора иномарку (не иначе, побаивается, не нас ли сопровождает), я сунул пистолет под рубашку.

До хранилища, которое действительно находилось не в станице, а в поле, мы доехали, как я и предполагал, без происшествий. А вот теперь, как напутствовал Чудаков, надо держать ушки на макушке: у хранилища, деревянного сарая, ни души. Двери на замке. Значит, внутри пусто. Прихлопнуть нас здесь и бросить ничего не стоит.

Белобрысый выпрыгнул из кабины первым, едва я остановил машину. Открыл двери фургона. Напарники его, красные и пропотевшие до нитки, выскочили как из душегубки: солнце накалило металл и превратило фургон в сухую парилку. По лицу Семенова тоже катился пот градом. Но он весело подмигнул мне, сказал с улыбкой:

– Ты, Евгений, когда поедем обратно, не гони так, уж очень хорошая парилка, все болезни излечит.

Белобрысый и кавказцы тоже переглянулись, и на их лицах промелькнула ухмылка, которую можно было принять за предупреждение: вряд ли вам придется ехать обратно.

– Достань-ка лучше из бардачка сигареты, – сказал я, – перекурить надо.

Лейтенант понял намек и метнулся в кабину. Вылез оттуда с чуть оттопыренными полами распашонки, протянул мне пачку сигарет. Я сунул себе в рот и предложил покупателям. Закурил только белобрысый. Он, чувствовалось, нервничал: пальцы мелко подрагивали, лицо напряжено. Глубоко затягивался, бросал быстрые, беспокойные взгляды вокруг, особенно на дорогу, откуда могла появиться нам подмога – все-таки не доверяет, догадывается, что милиция идет по их следу. Бросил сигарету, вмял ее носком кеды в землю.

– Ну, пошли, – скомандовал. – Нам тоже надо торопиться. – Открыл замок.

Я пропустил его в хранилище первым. За ним вошел Семенов. Кавказцы ждали, когда войду я. Ну что ж, пожалуйста.

В хранилище был полумрак, свет пробивался лишь в щели между досок, и рассмотреть, что в дальнем углу, не представлялось возможным. Да и не это сейчас волновало всех нас.