Генералы и полковники РККА в плену в годы Великой Отечественной войны

И действительно, в фильтрационном деле бывшего интенданта 3-го ранга Николая Алексеевича Исаева среди прочих командиров, оказавшихся в офлаге Хаммельбурга, упоминаются также и командиры 6-го кавалерийского корпуса – майор Николай Филиппович Панасенко и подполковник Николай Денисович Ново-даров. Очевидно, военнопленные делились рассказами об обстоятельствах своего пленения. Не были исключением и бывшие работники штаба 6-го корпуса. Так, майор Н. Ф. Панасенко в беседах упоминал, что «вместе со всем личным составом … корпуса попал в плен в районе города Минск в 41 г. во время окружения» [255, Л. 6 об.]. Со слов подполковника Н. Д. Новодарова Н. А. Исаев запомнил, что тот был пленен «в районе Минска вместе со всем штабом корпуса, во время окружения немцами» [255, Л. 6 об. –7].

В карте военнопленного указано, что интендант 3-го ранга Н. А. Исаев прибыл в офлаг XIII-D3 августа 1941 года и получил номер 3870. Известно также, что генерал И. С. Никитин прибыл в офлаг XIII-D1 августа, где его зарегистрировали под номером 1644, однако Н. А. Исаев его совсем не упоминает, возможно, потому, что тот находился в лагере недолго. Подполковник Н. Д. Ново-даров там же имел номер 1642, в карте военнопленного записано, что он попал в плен 5 июля 1941 года под г. Минск, его помощник майор Н. Ф. Панасенко – 6 июля.

В протоколе допроса старшего лейтенанта К. Г. Писаренко, командира пулеметного эскадрона 24-го кавполка 36-й кавалерийской дивизии сохранились сведения о пленении какого-то командира корпуса. Вполне вероятно, что речь шла именно о генерале И. С. Никитине. Вот как об этом рассказал сам старший лейтенант К. Г. Писаренко. При отступлении на восток он «… присоединился к группе командира корпуса. Они имели намерение отходить на Минск. Примерно в 12 км от Минска в одном лесу они внезапно наткнулись на огонь нескольких пулеметов. Большая часть из 300 человек погибла, часть разбежалась, оставшиеся вместе с ним попали в нем[ецкий] плен. Он был ранен. 6 июля 1941. О том, что командир корпуса погиб, он сказать не может, от других он слышал, что он таким же образом попал в плен» [79, Л. 66].

В протоколе не названа фамилия командира корпуса, не сказано даже о каком именно корпусе идет речь – стрелковом, механизированном или кавалерийском. Допрашивавший старшего лейтенанта немецкий офицер из группы Абвера не стал уточнять этот вопрос. Создается впечатление, что они оба говорили о хорошо известном им человеке. И, как кажется, то обстоятельство, что кавалерист лейтенант К. Г. Писаренко не стал уточнять, какого именно командира корпуса он встретил, косвенно свидетельствует в пользу генерал И. С. Никитина.

Возможно последним, кто видел командира 6-го кавкорпуса до его пленения, оказался начальник снабжения 33-й танковой дивизии майор А. П. Уланов. Отступая вместе со своим соединением, он 29 июня оказался в районе г. Волковыска, где присоединился к штабу 11-го мехкорпуса. У д. М. Мир комкор Д. К. Мостовенко приказал бросить автотранспорт и пробиваться на восток небольшими группами. Майор А. П. Уланов оказался в одной группе с командиром 33-й танковой дивизии полковником М. Ф. Пановым и в ее составе к 4 июля добрался к старой государственной границе у д. Банковщина.

Здесь танкисты встретились с отрядом генерал-лейтенанта И. В. Болдина, который включил их в состав группы под командованием генерала И. С. Никитина. Вместе с кавалеристами им теперь предстояло выбираться из окружения. Попытка прорыва через немецкий заслон у д. Банковщина 5 июля успехом не увенчалась. «Конная группа … попала под сильный пулеметный и минометный огонь, в беспорядке отошла в глубь леса». Больше майор А. П. Уланов генерала И. С. Никитина не видел, но в командование остатками группы вступил начальник штаба 6-го кавкорпуса полковник И. Е. Панков [341, с. 31–32]. Так что похоже, что генерал И. С. Никитин из этого боя не вышел и в этот день или чуть позже оказался в плену.

Наконец, в «Журнале боевых действий» 12-й танковой дивизии противника за 6 июля удалось отыскать эпизод, вероятно, имеющий прямое отношение к командиру 6-го кавкорпуса. Приведем его полностью: «19.30. 25-й стр. полк все еще находится в соприкосновении с противником. 2-я рота 5-го стр. полка направлена для облегчения ситуации и выправления положения. Был взят в плен командир армейского корпуса, который, по всей видимости, организовывал сопротивление в лесах 25-му и 5-му стр. полкам. Он отправлен в армию» [151, Fr. 69]. Единственное, что смущает в этом сообщении, так это должность – «командир армейского корпуса». Впрочем, никаких иных командиров стрелковых корпусов в этом районе и в это время немцы в плен не брали.