Генералы и полковники РККА в плену в годы Великой Отечественной войны

Для судьбы генерала это распоряжение имело фатальные последствия. Выехав из г. Резекне, он добрался до Екабпилса, откуда повернул на юг в сторону Двинска. За рулем его автомобиля находился красноармеец 614-го автомобильного батальона А. Г. Мудров, рядом с Ф. И. Трухиным сидели его адъютант старший лейтенант А. К. Тимофеев и сержант. В восьми километрах южнее Екабпилса они наткнулись на разведку противника. Первыми среагировали немцы и открыли огонь из установленного на бронетранспортере пулемета. Машина Ф. И. Трухина получила повреждения и остановилась. Генерал приказал всем бежать к лесу, но при попытке спастись сержант и адъютант были убиты, а шофер получил ранение. Сам Ф. И. Трухин спрятался во ржи, но при прочесывании был обнаружен немцами и взят в плен [252, с. 802–803]. Случилось это 27 июня 1941 года.

В 1945–1946 гг. во время следствия он дважды допрашивался о том, при каких обстоятельствах это произошло. На вопрос следователя майора Коваленко: «когда вы изменили родине?» – он ответил, что 27 июня 1941 года по приказу командующего Северо-Западным фронтом генерала Ф. И. Кузнецова в сопровождении своего адъютанта старшего лейтенанта Тимофеева и шофера А. Г. Мудрова выехал в район г. Паневежис. В дороге наткнулись на немецкий танк, который открыл по машине огонь. Лейтенант Тимофеев был убит, а генерал и шофер спрятались во ржи. «Через некоторое время, будучи настигнут немецким танком, я, его экипажу не оказывая сопротивления, сдался в плен». На вопрос, почему не было оказано сопротивление, ответил (записано в изложении самого следователя): «оказавшись один, я струсил. Я боялся, что если стану оказывать сопротивление, то меня убьют. Я же решил лучше быть пленным, чем убитым». После пленения немцы отобрали у генерала удостоверение личности, орденскую книжку и пистолет «маузер» [301, Т. 2. Кн. 1. с. 215].

Повторно к своему вопросу следователь вернулся почти через шесть месяцев – 30 января 1946 года. Вопрос был задан фактически в той же самой формулировке и на него генерал Ф. И. Трухин дал примерно тот же ответ, с некоторыми уточнениями. В частности, он указал, что встреча с немецкой разведкой произошла примерно в 8 км от г. Якобштадт, у развилки дорог. Немецкая бронемашина (а не танк, как на прежнем допросе) обстреляла автомобиль, убив лейтенанта Тимофеева. Генерал Ф. И. Трухин и шофер А. Г. Мудров выбрались из машины и укрылись во ржи. Перед этим, водитель получил приказ вести наблюдение за противником. Через некоторое время бронемашина подъехала к тому месту, где спрятался Ф. И. Трухин, и тот сдался в плен. Как сказал сам генерал, «оставшись один, я решил, в случае встречи с немцами сдаться им в плен, поэтому, увидев подъезжавшую ко мне немецкую бронемашину, я отбросил в сторону свой пистолет, встал и, подняв руки, сдался в плен… Застрелиться не хватило мужества, а оказать немцам сопротивление я побоялся, как бы меня не убили, и решил лучше сдаться в плен, чем быть убитым» [301, Т. 2. Кн. 1. с. 257]. Вот такие объяснения своему проступку дал генерал Ф. И. Трухин. И после фиксации и обработки под протокол его ответов следователем бывший работник штаба фронта стал выглядеть патологическим трусом.

К рассказанному генералом можно только добавить, что в плен его взял передовой отряд 4-го разведывательного батальона 1-й танковой дивизии противника. На первом допросе он отказался давать конкретные показания по военным вопросам, вместе с тем счел необходимым заявить, что война началась для Красной Армии неожиданно, а также сообщить, что основные силы РККА сконцентрированы на южном направлении. Немецкие документы, однако, утверждают, что в плен генерал сдался 28 июня [122, Fr. 761; 182, Fr. 560].

Генерал И. А. Благовещенский, полковники В. И. Корнеев, Г. Е. Муравьев, полковые комиссары И. И. Котомин, Я. В. Ермаков

Лиепая –приморский город, расположенный неподалеку от государственной границы. Перед войной здесь размещалась Военно-морская база, командовал которой в июне 1941 года капитан 1-го ранга М. С. Клевенский. Сухопутная оборона возлагалась на 67-й дивизию, командиром которой был опытный генерал-майор Н. А. Дедаев. По итогам боевой и политической подготовки она признавалась лучшей во всем Прибалтийском военном округе. Соединение к началу войны насчитывало около 7 тыс. человек, то есть до штатов военного времени доведена не была. Ее 114-й стрелковый полк – (командир – полковник Г. Е. Муравьев) дислоцировался в районе Вентспилса, 389-й зенитный артиллерийский дивизион – в районе Риги, а 83-й саперный батальон находился на строительстве оборонительных сооружений в Паланге. Таким образом, непосредственно в обороне города смогли принять около 5 300 человек из состава этой дивизии [381, с. 23].