Генератор чудес

С некоторых пор фрау Лиз стала особенно предупредительной к сотрудникам доктора Гросса. Ее природное любопытство, общительность заметно возросли, обострилась страсть к уборке в лаборатории и около нее... Ни у Мюленберга, ни у Ганса не возникало сомнений относительно причин этих странных перемен в поведении хозяйки. В их положении осторожность была необходима.

- Ее вообще нет, - сказал Ганс возвратившись. - Ушла за продуктами.

- Очень кстати. Вот что, Ганс... Нам нужно решить один важный вопрос, пока еще не поздно. В последние дни я много думал над тем, что вы как-то сказали об этой папке с нашими документами. Действительно, получится ерунда, если я ее "приложу к машине", как вы выразились, и - только. Вначале, после ареста доктора, я думал, - вы это знаете Ганс, - что единственная задача в том, чтобы уничтожить все - и документы, и саму машину. Но... за это время многое изменилось... во мне; я многое понял - и в значительной степени благодаря вам

- Ну что вы, господин Мюленберг... - смущенно пробормотал Ганс.

- Да, да, Ганс. Это так. Только теперь я по-настоящему узнал вас... и полюбил... А ведь мы работаем вместе уже около трех лет. Видите, как поздно! У меня все так. Я - человек, так сказать, замедленного действия... Все же я счастлив, что в этот, самый тяжелый и трудный момент моей жизни, рядом со мной - вы, которому я безусловно верю, несмотря на то, что мы с вами никогда даже не поговорили как следует по душам... Так вот. Сейчас я уже не хочу уничтожать идею Гросса. Это было бы тем же варварством, против которого мы восстали. Открытие появилось на свет и должно жить. Но пусть оно служит тем, кто борется за настоящий прогресс человечества, за торжество разума. Вырвать его из рук врагов - только половина дела. Нужно еще отдать его друзьям. Вы понимаете меня, Ганс?..

- Ну, конечно, господин Мюленберг! Я очень рад. Я так и думал, что вы придете к этому. Но что же вас огорчает?

- Я не знаю, как это сделать. У меня нет никаких возможностей...

- Зато у меня есть!

- Знаю, Ганс. Вот это меня и страшит... Боюсь, что вы не представляете, как трудна и опасна такая операция. Смертельно опасна, Ганс! Тут нужен большой опыт конспиративной работы, знание тех сетей, которыми вас будут ловить на каждом шагу, наконец, просто жизненный опыт. Откуда у вас все это! Вы можете попасться на первых же шагах, тем более, что за вами, вероятно, уже следят агенты Вейнтрауба А тогда - конец, и вам, и всем нашим операциям. Большой риск!

- Но вы забываете одно важное обстоятельство: я не один. Именно это я и имел в виду, когда говорил, что у меня есть возможности. Одному человеку в нашей нынешней обстановке такая задача, конечно, не под силу. Кое-что придется сделать и мне... но... знаете что, господин Мюленберг, лучше я не буду рассказывать вам ничего об этой операции, скажу только, что она уже обдумана во всех подробностях. А вы - забудьте о ней, у вас и так слишком много забот. Вам придется только подготовить текст - этого никто другой не сделает.

Мюленберг вдруг улыбнулся.

- Я вижу, мы предвосхищаем мысли друг друга... Скажите, Ганс, вы любите... карандаши?

Ганс почти испуганно посмотрел на инженера. Уж не свихнулся ли он, бедняга... В самом деле, так много свалилось на него...

- Какие карандаши?

- Вообще, карандаши; я нашел у себя пару прекрасных французских, правда уже несколько использованных... Вот, смотрите...

Он вынул из внутреннего кармана два довольно толстых, покрытых синим лаком, очинённых карандаша и протянул их Гансу.

- Возьмите ножик и очините вот этот, он сломан... "Контефрер" - фирма потомков самого изобретателя карандаша... Видите, какое дерево? Это сибирский кедр... Теперь попробуйте писать... Чувствуете, какая мягкость, графит богемский...

Ганс молча и послушно выполнял все указания инженера, то и дело поглядывая на него.

- Я решил подарить их вам, Ганс, они мне больше не понадобятся. Кладите в карман... Нет, нет, в пиджак, отсюда они выпадут...

Ганс спрятал карандаши в пиджак, висевший в другой комнате. За несколько секунд, что он провел там, наедине с собой, в его мыслях прошел вихрь. Если это сейчас подтвердится... позвонить в бюро неотложной помощи... или Вейнтраубу... нет, лучше в бюро. Вейнтраубу - потом, когда он останется один и приведет здесь все в надлежащий порядок... Вызвать Вольфа - одного из друзей, чтобы он унес кое-что...

Он вышел, с трудом напустив на лицо безмятежную улыбку.

- Что ж, спасибо, господин Мюленберг. Сохраню их на память о вас. И буду писать ими только любовные письма... если придется.

Мюленберг сидел на том же месте, подняв голову и внимательно вглядывался в Ганса.

- Ладно, - сказал он. - Теперь скажите, вы ничего не заметили... особенного?..

"Так... значит отошло, пока", - подумал Ганс.

- В чем, собственно? - осторожно спросил он.

- Ну, в карандашах, разумеется!

Ганс развел руками, пожал плечами в полном недоумении.

- Ничего. Хорошие, добротные карандаши. Я не такой специалист...