- Ты сгущаешь краски, милое дитя, - Фред вкусно захрустел крекером. – Алан – суровый парень, но отнюдь не толстокожий. У него оче-ень ранимая натура и чувственная душа. Он настоящий добряк, этот твой брат! Хотя и всячески пытается скрывать сей факт, паршивец этакий…
Девушка разобралась с морковкой и ополоснула нож под струёй горячей воды. На секунду её синие глаза подернулись ледяной изморозью.
- Дядя, вот только не надо рядить МЕНЯ в глухие доспехи вышеупомянутой тобой толстокожести! Или ты думаешь, что это я непробиваемая? Да я всё понимаю, как ясный день.
Нож яростно накинулся на ни в чём не повинный репчатый лук. Шелли сморщила нос и тыльной стороной ладони мазнула по заслезившимся глазам. Фред горестно вздохнул и помешал серебряной ложечкой остывающий чай.
- Надо было сначала вымочить лук в воде, - старик постарался, чтобы в его голосе не присутствовали назидательные интонации. – А то разревёшься сейчас и не докажешь потом, что во всём виноваты овощи!
Шейла трубно высморкалась в выуженный из кармана передника платочек и прогундосила:
- Спасибо за забоду, дядюшка…
- Я знаю, что ты не толстокожая, девочка… И так же я знаю, что твоей вины в… м-м… своеобразном характере Алана и близко нет! Иногда этот глубоко симпатичный мне юноша слишком уж сильно выпячивает напоказ своё эго. Мол, посмотрите, какой я бедный и несчастный, никем не понятый. А страдаешь в первую очередь ты, Шелли. Но с другой стороны очевидные положительные качества Алана без труда искупают его недостатки. За это-то мы его и любим, да?
- Ага, - Шелли кое-как совладала со слезами. – Он замечательный брат и хороший друг! Пожалуй, Алан даже СЛИШКОМ хорош. В какой-то степени он идеален, дядя. И зачастую на фоне моего правильного братца я чувствую себя полной никчёмной дурой!
Де Фес вопросительно заломил бровь.
- Идеален? Таких людей не существует в природе, дорогая. И я более чем уверен, что послушай вашего отца, и мы получим совершенно противоположное твоему мнение об Алане!
- Ой, дядя, Алан с папой сорятся всю сознательную жизнь! Это у них стало непременным атрибутом, хобби. И далеко не всегда в наших семейных разборках прав отец. Далеко не всегда. Я говорю о том, что находится вот здесь…
Шелли приложила свободную руку к груди на уровне сердца.
- Кажется, я тебя понял, - смежил веки Фред. – Понял…
- Вот и я о том же, - девушка одним глазом глянула себе за пазуху. – Я люблю его, но порой… Боюсь.
Ложечка звонко цокнула о тонкую фарфоровую стенку чашки. Фред отложил газету и закинул ногу на ногу. Глаза старика внимательно сощурились.
- Ты это о ЧЁМ?
- Прости, дядя, я, пожалуй, не совсем правильно выразилась, - Шелли откинула со лба (сегодня с утра Шейла обнаружила на нём четыре! новых прыщика, что привело её в неописуемый ужас) ниспадающую прядку чёрных волос. – Мне кажется, что Алан скрывает от меня нечто очень важное… И я боюсь этого. Той тайны, что он хранит.
Фред надолго замолчал, не сводя с шинкующей овощи племянницы изучающего взгляда. Тишину кухни нарушали только клацающий звук ножа да бульканье парующих на огне кастрюль.
- Извини, Шелли, но тут врядли я чем смогу тебе помочь, - прервав затянувшееся молчание, сказал де Фес. – Я… Я просто не знаю, что тебе ответить! Я не буду ставить под сомнение твои слова, но и воздержусь от скоропалительных комментариев.
- Да всё в порядке, дядя, не парься ты так, - Шелли ободряюще улыбнулась ему. – Только, пожалуйста, не говори Алану о нашей с тобой беседе. Хорошо?
- Ты могла даже не просить об этом, - серьёзно кивнул старик. – Твой пожилой дядька ещё не совсем выжил из ума.
В комнату, обрывая приватный разговор, вошёл Алан, без видимых усилий притащивший на плече внушительную сетку с крупной розовой картошкой. Разгрузившись у холодильника, юноша обвёл многозначительно замолчавших родственничков подозрительным взглядом, но ничего не сказал.
- Ты решил пощадить мою дряхлую спину и приволок картошки в запас? – усмехнулся дядя Фред.
- У тебя всегда была мания принижать собственные возможности, - Алан уселся за стол и притянул к себе чайник. – Кстати, дядя, я заметил, что ты уже очень давно не заходил в свою мастерскую. Да и в подвале на двери лаборатории пауки свили целую рыболовецкую сеть! А ведь раньше ты, бывало, целыми днями пропадал за какой-нибудь поделкой…
- И верно! – подхватила Шелли. – Дядя, неужели ты забросил своё любимое занятие? Ведь у тебя же золотые руки и всё, за что ты не брался, определённо стоило внимания!
Фред несколько смущённо потупился. На выбритых до синевы щеках старика проступил едва заметный довольный румянец. Как любой творческий человек, Фред периодически нуждался в словах восхищения и одобрения своим занятиям.
- Спасибо, спасибо, маленькие подлизы. Да, в последнее время я как-то позабросил все дела. Сам не пойму… Ведь кое-что так и осталось не доведённым до ума! А вы же знаете, как я не люблю незаконченность. Но… Не знаю, после смерти Урсулы я охладел к своим изобретениям. Я не могу больше ими заниматься.