Генетическая одиссея человека

Низкая частота M17 на западе Ирана говорит о том, что в данном случае все произошло точно по сценарию, предусмотренному Ренфрю в его второй модели. Вполне вероятно, что небольшой по численности группе людей, говорящей на индоевропейском языке, удалось навязать его коренному иранскому населению — этот процесс Ренфрю назвал господством элиты. Согласно этой модели было нечто — военная сила, экономическая мощь или, возможно, организаторские способности, — что позволило индоевропейцам из степей добиться культурной гегемонии над древней, устоявшейся цивилизацией западного Ирана. Это «нечто» могло подразумевать и использование лошадей в военных действиях, для передвижения колесниц или для верховой езды. Конница и колесницы, изобретения степного образа жизни, могли дать древним индоевропейским кочевникам явное преимущество перед пехотой противника. Использование лошадей могло дать армии огромное техническое преимущество на следующие три тысячелетия. И нетрудно представить, какое преимущество это дало степному евразийскому народу.

Таким образом, хотя мы видим существенные генетические и археологические данные в пользу индоевропейской миграции из южнорусских степей, у нас мало свидетельств аналогичной массовой индоевропейской миграции в Европу из Ближнего Востока. Есть вероятность, что в случае более древней миграции (8000 лет назад вместо 4000) генетические сигналы, принесенные говорящими на индоевропейском языке земледельцами, за эти годы могли просто рассеяться. Как показал Кавалли-Сфорца со своими коллегами, существуют некоторые генетические доказательства миграции с Ближнего Востока, но этот сигнал недостаточно силен, чтобы проследить по нему распространение неолитических линий по всей говорящей на индоевропейских языках Европе. Кавалли-Сфорца предположил, что первоначальная миграция из Ближнего Востока народов эпохи неолита, говоривших на до-ПИЕ, включая и наших курганных людей, могла принести этот язык в Европу, который позже стал ПИЕ. Нет данных, противоречащих этой модели, хотя генетические результаты не дают ей четкого подтверждения.

Существует и другая вероятность, которая следует из распределения исчезнувших языков Ближнего Востока и Европы и взаимоотношений между ними. Что, если язык, на котором говорили первые земледельцы, был не индоевропейским, а совершенно другим? Баски, живущие на северо-востоке Испании, говорят на языке, не связанном с каким-либо другим языком мира. Джаред Даймонд в своей книге «Восхождение и падение третьего шимпанзе» (The Rise and Fall of the Third Chimpanzee) предположил, что он может быть пережитком сельскохозяйственной «волны продвижения» с Ближнего Востока. Интересно, что некоторые лингвисты полагают, что баскский язык связан с кавказскими языками, в то время как другие находят сходство с бурушаски — изолированным языком, на котором говорят в отдаленном районе Пакистана. Кроме того, были и другие ныне вымершие языки, на которых говорили по всему Средиземноморью: в юго-восточной части Испании (тартессийский и иберский), в Италии (этрусский и лемносский) и в Сардинии (где многие географические названия происходят не из индоевропейского источника). Географические названия на юге Франции также позволяют предположить, что баскский язык в прошлом был гораздо более широко распространен, чем сегодня, и названия некоторых мест в Греции также указывают на наличие там доиндоевропейского элемента. В общем, есть обоснованные доказательства существования средиземноморской «коллекции» доиндоевропейских языков, которые позже были вытеснены греческим и латынью.

Таким образом, номинально у нас есть множество языков, которые были когда-то широко распространенны в Средиземноморье и на Ближнем Востоке, и на востоке до Пакистана. Именно эту территорию и колонизировали древние земледельцы неолита в период от 7000 до 10 000 лет назад. Есть вероятность, что эти первые фермеры распространили «средиземноморские» языки по мере распространения своих популяций. Палеолитическое население Европы переняло их земледельческий язык и их культуру, даже если (как в случае с баскским языком) почти не происходило притока генов. Эти языки распространились и на восток, принеся сельское хозяйство в долины рек Центральной Азии и Пакистана. Более поздние миграции народов, говоривших на дравидийских и индоевропейских языках в случае Пакистана и на индоевропейских в случае Европы, могли привести к тому, что средиземноморские языки сохранились лишь в немногих изолированных местах, что мы и наблюдаем сегодня.