Генетическая ошибка

– Это лейтенант Ковалев из Следственного комитета. Не могли бы вы посмотреть в архиве, не работала ли у вас давным-давно уборщицей Нонна Терентьевна Красникова.

– Могу. Но это займет некоторое время. Хотите, я перезвоню вам?

– Конечно, хочу. – Я продиктовал номер.

– О’кей.

Девушка повесила трубку. Я позвонил еще по двум номерам, по одному никто не подошел, по-другому довольно быстро сказали, что Красникова у них не работала. Позвонил начальник, отругал меня за незаконченный отчет и велел немедленно прислать его. Я, чертыхаясь, открыл файл и принялся за работу. Раздался звонок мобильного.

– Да, – рявкнул я, готовый разорвать на куски того, кто отвлекает меня от важного дела. – Это из отдела кадров вас беспокоят. Вы знаете, Красникова Нонна Терентьевна у нас не работала, но зато работала Нонна Терентьевна Панкратова.

Я выпрямился на стуле.

– Уборщицей работала?

– Да. Уборщицей и санитаркой.

– Не скажете, какого года она рождения?

– Конечно, скажу. У меня в руках ее личное дело. – Девушка назвала дату и год рождения уборщицы.

– Огромное вам спасибо!

– Не за что. – Она отключилась.

Я встал из-за стола, совершенно позабыв про отчет. Судя по году рождения, Панкратовой сейчас должно было быть 68 лет. Как раз столько, сколько Марининой свекрови. Будем считать, что Панкратова – девичья фамилия Нонны Красниковой. Значит, надо ехать в роддом. Выяснять, не было ли у Нонны романа с каким-нибудь врачом, который мог бы просветить ее насчет редких генетических болезней у младенцев. Или, может быть, там были пациентки, дети которых страдали от этой болезни, и Нонна могла наглядно видеть их? Возможно, у этих женщин были какие-то общие черты, которые она обнаружила у Марины, и в силу своей необразованности решила, что та родит ей больного внука?

Все это звучало совсем неубедительно и вообще казалось чем-то из области фантастики. Но откуда еще Нонна Терентьевна могла знать о том, что существуют такие риски?

Я еле заставил себя засесть обратно за комп и закончить, наконец, проклятый отчет. Собственноручно отнес его в кабинет начальнику, выслушал много интересного в свой адрес и благополучно пошел обедать в нашу столовку.

Я ел борщ и гуляш и понимал, что в роддом нужно ехать уже сегодня, потому что нынче четверг. Завтра будет пятница, короткий день. А в субботу я должен быть у Марины. Непременно, потому что обещал ей приехать в эти вы– ходные.

35

Роддом, в который я приехал, был одним из старейших в Москве. Я попросил позвать мне кого-нибудь из врачей постарше и поопытнее. Мне предстояло непростое дело – объяснить работникам роддома, кого я ищу и чего, собственно, мне надо. Вскоре пришла пожилая сестра и пригласила меня следовать за ней. Она привела меня в зал для выписки рожениц.

– В отделение нельзя. Врач сейчас спустится.

Минут через десять приехал на лифте красивый, как артист, статный мужчина лет пятидесяти с хвостиком.

– Олег Романович Старцев, – представился он мне. – Чем могу служить?

– Лейтенант Ковалев.

Мы обменялись рукопожатиями.

– Мне нужно знать, есть ли кто-нибудь в отделении из старых врачей. Тех, кто помнит, что было в роддоме давно, тридцать дет назад.

– Тридцать лет назад я только окончил институт. Мои коллеги – сплошь молодые доктора. Так что… – Олег Романович развел руками.

– Но неужели нет кого-нибудь, кто тогда работал? Хотя бы на пенсии, – не сдавался я.

Он немного подумал:

– Пожалуй, есть. Да, точно есть. Это профессор, Яков Дмитриевич Лозинский. Собственно, он основатель этого роддома. Работал там со дня открытия.

– Сколько же ему лет? – удивился я.

– Далеко за девяносто. В этом и проблема. – Олег Романович улыбнулся. – Сомневаюсь, что он сможет вам помочь. В таком возрасте мозги уже не работают.

– И все-таки я попробую, – сказал я. – Можете дать мне его адрес?

– Отчего же не могу. Конечно. – Олег Романович покопался в своем телефоне. – Вот, записывайте. Садово-Триумфальная, 27. Квартира 11.

– Большое вам спасибо.

Мы снова пожали друг другу руки, и я помчался по новому адресу. На звонок дверь открыла пожилая женщина в фартуке и косынке.

– Вы к кому? – спросила она строго.

– Я к Якову Дмитриевичу.

– Яков Дмитриевич отдыхает. Его нельзя беспокоить еще час.

– Но я не смогу ждать целый час. У меня работа. Пожалуйста, – попросил я.

– Нельзя. У него режим.

Она протянула руку, чтобы закрыть дверь, и в это время откуда-то из недр квартиры раздался дребезжащий старческий голос:

– Ольга Ивановна, кто там?

– Электрик, – нахально соврала Ольга Ивановна.

– Опять электрик? Он же вчера уже приходил.

Женщина в сердцах хлопнула себя руками по переднику.

– Все-то он помнит! Мне б такую память.

Я решил ловить момент.

– Яков Дмитрич! – крикнул я как можно громче. – Я не электрик. Я следователь. Меня зовут лейтенант Ковалев. И я к вам по важному делу.

Ольга Ивановна мгновенно превратилась в разъяренную фурию:

– Как вам не стыдно? Яков Дмитрич старый больной человек. Ему нужно днем спать два часа минимум! Сейчас же уходите отсюда.

– Ольга Ивановна, пустите его, – продребезжал голос из комнаты. – Пустите, я не хочу больше спать.