Генетический детектив. От исследования рибосомы к Нобелевской премии

Я переживал, что даже если они не смогут рассмотреть детали непосредственно, все равно догадаются, что происходит, так как расставили по местам тРНК и мРНК, а мы годом ранее описали принцип действия паромомицина. Поэтому, только увидев результат, я сразу приступил к работе над черновиком статьи, не дожидаясь, пока Джеймс и другие вернутся из Чикаго. Я знал, что в Science должна выйти статья Гарри, поэтому связался с редактором и сказал, что две эти работы хорошо дополнят друг друга по теме считывания генетического кода. К счастью, редакция согласилась, и наши статьи вышли практически вместе; первым автором в статье группы Гарри значился Марат.

Вдобавок к трем антибиотикам, которые мы разместили в субъединице 30S, Дитлев определил структуры еще трех антибиотиков, в том числе тетрациклина, важного в клинической практике.

Так появились первые опубликованные материалы о том, как антибиотики связываются с рибосомами и выключают их. Один из этих антибиотиков, спектиномицин, связывается с поворотной точкой между головкой и шейкой рибосомы. Головка при движении рибосомы колышется, и, возможно блокируя ее, антибиотик не дает рибосоме двигаться вдоль мРНК. Другой антибиотик, тетрациклин, не дает связываться с рибосомой новым тРНК, так что к растущей белковой цепочке не удается добавить новые аминокислоты, и рибосома словно застревает в колее.

Рис. 14.4. Антибиотики в субъединице 30S

В последующие годы Ада и Том публиковали работы о разных антибиотиках, связывающихся с субъединицей 50S. Они описали, что хлорамфеникол не позволяет новым аминокислотам связываться с 50S, поэтому белковая цепочка не может расти. В свою очередь, эритромицин блокирует вход в туннель, через который появляется новоиспеченная белковая цепочка. Сегодня фармацевтические компании заинтересованы в использовании этих структур при разработке новых антибиотиков, которые, возможно, помогут побороть резистентные бактерии.

Рис. 14.5. Два антибиотика в субъединице 50S

Было очень приятно совершить все эти захватывающие открытия всего за несколько месяцев перед тем, как нам впервые удалось взглянуть на полную структуру 30S. Но пока мы неистово проделывали все эти эксперименты, вокруг рибосом была готова вот-вот разгореться затяжная политическая кампания.

Глава 15 Политика признания

Рибосома, долгое время казавшаяся чем-то неинтересным, вдруг стала предметом всеобщих обсуждений. Говорили о том, что рибосома открывает путь к крупным премиям, даже к Нобелевской, и на протяжении следующих десяти лет это подчеркивали повсюду, куда бы я ни ездил. Даже после первых отчетов о состоянии дел, сделанных год назад в Дании, представители групп, занимавшихся рибосомой, получали массу приглашений где-нибудь выступить. Я торопился закончить работу над структурой и счел, что поговорить о ней можно и потом, но не стану притворяться, будто премия нисколько меня не соблазняла.

Практически любой юный студент-естественник когда-нибудь фантазировал о том, как получит Нобелевскую премию. Эта премия глубоко укоренилась в популярной культуре не только как свидетельство великого открытия, но и как символ величия ее обладателя. Но когда мы взрослеем, фантазии быстро уступают место реальности. Лишь считанным из ученых когда-либо доводится общаться с нобелевскими лауреатами. Поэтому никто не заходит в какую-либо дисциплину, сразу нацеливаясь на крупную награду, скорее молодыми людьми движут любопытство, интерес к проблеме (ее прикладная сторона или польза для мира), а в более прагматичном ключе – карьерные перспективы.

Тем не менее ученые – тоже люди, они могут быть амбициозны, им присущи состязательность и жажда признания. Вместо того, чтобы прививать позицию, что работа – это награда сама по себе, научное сообщество подпитывает в человеке желание ощущать себя выдающимся на фоне коллег, практически на каждом этапе работы, начиная с первых учебных премий и престижных стипендий. Позже ученые жаждут, чтобы их избирали в национальные академии наук, что привело бы их к еще более грандиозным премиям. Это – темная сторона естественного человеческого желания чувствовать уважение со стороны коллег. Но все эти премии достаются лишь считанным единицам, сотрудникам элитных институтов у влиятельных наставников с широкими связями – тем, кто зациклен на признании и славе.

Апогей всего этого – Нобелевская премия, но надо признать, что ее редко получают незаслуженно. Существует множество малоизвестных премий, и можно подумать, что каждая из них обеспечивает признание для множества ученых и открытий.