Генезис

На этом алтаре смерти появляется старик. Он опирается на древний посох, а его лица не видно из-за нависшего капюшона. В полной тишине он бродит по полю, будто ищет кого-то, и наконец находит нашего главного героя, мертвого парня со стрелой в сердце. Старик наклонятся, делает несколько пассов, и юноша окутывается ядовито-зеленым дымом, который к тому же еще и стелется по всему залу. Удар сердца — и парень встает. Но его некогда голубые глаза теперь чернее ночи, волосы стали белыми, как кость мертвеца, а лицо постарело на добрый десяток лет. Молодой паренек превратился в умудренного жизнью мужа. Герой с опаской спрашивает у старика, в чем дело и почему его взор застит бесконечная, беззвездная ночь, но загадочный маг лишь кладет ему руку на плечо, и оба исчезают в зеленом свечении.

Декорации в очередной раз сменились. Принц оказывается в лесу, где так любила гулять его сестра, спускается с лошади и осматривает поляну. Следующая песня восхваляет его собственное мужество и неземную красоту сестренки. Закончив арию, эльф вонзает в землю меч и клянется найти похитителей, покарав их смертью.

Действие переносится в другое место. Лицо обдувает сильный ветер, уши закладывает от грохота. Лес сменился пиком горы, столь высокой, что купол неба вместо синего стал черным, а где-то далеко внизу нет зеленого ковра, — лишь бесконечная белая долина из облаков. Эльфийская принцесса жмется к стенке пещеры и плачет. Вскоре прилетает феникс и поет о том, что, будучи хранителем жизни, не потерпит оскорблений от наглой принцессы. Грех жаловаться на жизнь девушке, которая, кроме счастья, ничего не видела, и пусть эта пещера станет ей тюрьмой и наказанием за оскорбление. Феникс исчезает, оставив серебряный поднос с едой. Принцесса продолжает рыдать, утверждая, что нет счастья без любви, лишь в ней она видит счастье. Лично меня этот эпизод нисколько не тронул, а вот по щекам Лейлы заструились тонкие мокрые ниточки.

Пропадает гора, и зритель оказывается в каком-то замке. В одной из комнат просыпается юноша-мужчина. Он кричит от страха, а потом поет: мир окутала ночь и нет в жизни света, лишь тьма и мрак, давящий, как камень на пловца. Но мрак не пуст в своей черноте, в нем блуждают тени, похожие на адских гончих, готовых разорвать любого. В комнату входит старик. Он откидывает капюшон, и зритель видит сюрреалистично старое лицо. Морщинистая кожа, покрытая коричневыми пятнами, надбровные дуги, до невозможности натянувшие седые брови, и бесконечно древние глаза.

Старик рассказывает слепцу о том, что его родители были благородными людьми, которых вероломно предали и убили. Парня же удалось спасти и теперь его целью должна стать месть. Главный герой не верит, и тогда старик показывает ему прошлое. Зритель видит богатый зал и двух человек, прекраснейшую женщину и гордого мужчину, они поют о любви к своему ребенку, крепко спящему в колыбельной. Но вдруг все меняется. Зал затягивает кровавая дымка, разбиваются витражи, мужчина выхватывает меч, но все слишком плохо — перед ним стоят четверо типов, закутанных в черные плащи, они держат по два кинжала в каждой руке. Мужчина приказывает бежать. Женщина, схватив малыша, мчится прочь, петляя в бесконечных коридорах. Она плачет и поет скорбную арию. Затихает звук битвы. Мать, схватив корзину для фруктов, кладет туда дитя и спускает его в канализацию, сама же через мгновение падает с пронзенным сердцем.

Снова замок. Из слепых глаз парня струятся слезы. Он горит жаждой мщения, но скорбит о том, что теперь бесполезен. И тогда ноту берет старик. Он обещает раскрыть парню секреты мира, показать ему то, что не видят обычные разумные, открыть дверь туда, где нет ничего, кроме всего, и прочее, прочее. Его ария свелась к бессмысленному перечислению хитро завернутых эпитетов.

Я же, отсчитав про себя пятьдесят девятую минуту, тихо поднялся и подошел к двери. Когда старик взял нижнюю ноту, я резко открыл створку и нырнул в коридор. Здесь было пустынно и одиноко, впрочем, именно то, что нужно. Скрываясь в тенях, я заскользил к лестнице, ведущей на третий этаж. Именно там находятся уборные, где меня уже должен ждать один человек. Почему я уверен, что он будет там? Просто потому, что благородные весьма щепетильно относятся к традициям, и стоит передать нужное письмо самоуверенному ублюдку, как он стремглав понесется в нужном направлении.

Лестница осталась позади. Я приоткрыл дверь туалета. Там уже стоял кривоносый парень лет двадцати. Обернувшись на скрип, он улыбнулся и буквально пропел:

— Леди, это вы?

— Смерть — тоже леди, — согласился я и резким движением вогнал ему между лопаток иглу, смазанную специальной смесью.

Глаза парня закатились. Он бы так и рухнул на белый мрамор, но я подхватил его и бережно отнес в кабинку. Он мне пока еще нужен, а у меня осталось лишь одиннадцать минут. Подперев дверь уборной заранее подготовленным брусом, я вернулся в кабину и вколол вторую иглу.

Парень очнулся. Его глаза бешено вращались. Он силился пошевелить хотя бы пальцем, но не мог.

— Кто ты? — спросил он.