Генезис

- Мы всего три дня в месте, а ты уже стонешь. Вон финночки у меня были, такие заводные девчата, а в сексе чуть меня не переплюнули в опыте. Девчата из деревни были, потому и имеют богатый опыт сексуальной жизни. Так они две недели продержались, пока стонать не начали от нагрузок.

- Их двое, и им не проводили дефлорацию. А у меня всё болит, и твоя любимая попка тоже.

- Это да, - расплылся я в улыбке. - Попка у тебя высший класс. Чудо, а не попка. Только почему именно твой госпиталь?

- Я там всех знаю, да и вкусы твои изучила. Наши девушки тебе понравятся. Две из них француженки, одна с нашим главврачом живёт. У неё большие груди. Наш госпиталь сюда перевели из Франции месяц назад. Раненых много.

- Это понятно. Только ты помнишь наш договор? Ты со мной месяц, потом я тебя возвращаю вашим. За это ты со мной живёшь как наложница, будешь ласкова и покорна.

- Сложно запомнить этот момент, когда мои ноги были на твоих плечах. Я в тот момент могла что угодно пообещать, не соображала ничего.

- Да, при оргазме обещания выбивать самое то… Всё, помолчи.

К «ТБ» со знакомым номером подскочила санитарная машина, в полку она была, вот из бомбардировщика достали тело и понесли к машине. Не донесли, положили рядом и начали снимать головные уборы. К этому месту стекался народ. Надо же, многие плакали, особенно среди женского персонала полка. И тут меня скрутила жуткая головная боль. Я вскрикнул и потерял сознание, а вот и наказание за вмешательство в историю.

Когда я очнулся, то обнаружил над собой брёвна землянки. Хм, знакомые, кажется нахожусь в санчасти полка бомбардировщиков. Меня тут пару раз обследовали за три дня до гибели, в смысле полк тут три дня и стоял, перебазировавшись с другого аэродрома. Сев, я осмотрелся. Ну точно, она и есть, санчасть. И пахнет карболкой и йодом. Да и кровью тоже. Сев на койке, а чувствовал я себя хорошо, только новые воспоминания в голове появились, как раз то что я не знал, будучи в теле Юры Некрасова, о действиях на Балтике. Шведы вопили, Союз обвиняли, что три судна их потопила советская подлодка, и что мины расставили у портов. Пассажирское судно на дно пошло, и ещё несколько грузовых подорвалось. Этого я не помнил, но после сильнейшей головной боли, думаю, как раз знания в голове проявлялись, вспомнил. Интересно, сколько я здесь нахожусь? Чёрт, и где мой сканер?! Рука пуста, не было прибора.

Посмотрев на занавешенное простынёй окно, я определил время суток как день, светло было, да и шум снаружи доносился, мотор гудел, явно один, голоса доносились. Сам я обнажённым был, завернувшись в простыню, прошёл занавеску и посмотрел на знакомого военврача третьего ранга, что спал, положив руки на сбитый из досок стол. Больше никого не было, а в открытую дверь полуземлянки светили лучи солнца. Потрепав того за плечо, и как только тот дёрнулся, и просыпаясь поднял голову, сказал:

- Здравствуйте. Я бы хотел знать где я нахожусь, где моя одежда, вещи и моя личная массажистка?

- Массажистка? - не понял тот спросонья.

- Ну да. Немка, светловолосая, в форме военного врача противника. Это моя пленница. Где она?

- Забрали. Из Особого отдела приезжали, - зевая прояснил тот.

- Прибью, если хоть один волосок упадёт с её головы… - начал я, но был перебит.

- Кстати, а как тебя зовут? - вставая и надевая круглые очки, спросил военврач. - Кроме одежды, при тебе был орден на груди, нож на поясе и всё.

- Вещи я в сторонке спрятал. Узнал, что у меня тут дядька воюет, в вашем полку, в транспортном я его не нашёл, сказали у вас ловить его, и решил навестить, только помню, как бомбардировщики садились, сильная головная боль и очнулся уже тут.

- А кто у тебя дядя?

- Юрий Некрасов.

- Хм, - тот явно замешкался, отведя взгляд, но тему продолжать не стал, а повторил прошлый вопрос. - Так как тебя зовут?

- Сергей Сыроежкин. Вы мне вещи верните, мне ещё мою пленницу вернуть нужно. Я ей дал слово, что та будет со мной в безопасности.

- Я сейчас командира полка вызову, он с тобой и поговорит. Подобные вопросы я решать не могу. А сейчас осмотр проведём.

Тот кликнув снаружи бойца, отправил того за комполка, мол, пациент очнулся, и отведя меня за занавеску начал осмотр, который показал, что я в порядке. Тут и подполковник подошёл, не один, с комиссаром полка, это другой, прошлого под трибунал отдали, когда на гибель полк отправил, надавив. Кроме них спустился к нам и начальник Особого отдела полка, в звании политрука. Особисты носили форму политсостава.

- Очнулся? - весело спросил подполковник.

- Сергей Сыроежкин, троюродный племянник лейтенанта Некрасова. Добрался до нас чтобы с дядей встретится.

Лицо подполковника сразу помрачнело, переглянувшись с комиссаром тот сказал:

- Я сожалею, Сергей, но война дело такое. Погиб твой дядя позапрошлой ночью. Герой он, и это правда. Знаешь сколько мы с ним дел натворили в немецком тылу? Видел он ночью как днём, редкая особенность зрения.

- Семейная, я тоже вижу ночью отлично, - пожал я плечами. - Дядю жаль. Его здесь похоронили? А когда мне мои вещи и одежду вернут? А пленницу мою?