Генезис зла

– Кто? Вон те пьяные морды? – кивнул в сторону празднующих день рождения пьянчуг Изотоп. – Видишь, у каждого на плече по «Валу» висит. Думаешь, им это оружие нужно для того, чтобы от мух отбиваться? Да у каждого не один десяток людей убитых на счету висит.

– Может, и висит, – хмуро согласился Тритон. – У тебя, кстати, тоже неплохая пушка имеется.

Изотоп не смутился, наоборот, энергично закивал головой и сказал:

– Про меня речь и не идет. Мне тоже приходилось убивать людей. И себя я буду оправдывать в самый последний момент. Я же говорю: святых нет. Совсем нет. И я не исключение.

– Допустим, – нехотя сказал сталкер. – Но не по своей прихоти они такими стали. Это закон нового мира – убивай первым, если есть вероятность того, что могут убить тебя.

– Вот они и убивают, – подытожил Изотоп. – То, что они являются заложниками обстоятельств, их не оправдывает.

– И что же теперь, сложить оружие и задрать ручки кверху? – ощетинился сталкер.

– Нет. Смиренно идти на убой я не предлагаю. Я просто говорю, что нас всех уже не отмыть, мы все в крови, и такова наша судьба, участь, рок – называй, как захочешь. Наверное, в каждом из нас с рождения заложен код генезиса зла. И мы все его давно активизировали. А когда это зло прорастет – вопрос времени.

– И что, все мы без шансов на спасение?

Изотоп тяжело вздохнул.

– Без шансов. Но даже не это страшно. Новый закон, как ты сказал, нового мира действительно работает, и весьма успешно. Но только в самом начале того хаоса, что породил Судный день. В мире беспредела, ёмкий, без лишних сантиментов, отступлений и исключений, такой понятный, он помогает справиться с беззаконием. «Убивай первым, если хочешь выжить». И в каком-то плане этот закон себя оправдывал. Если тебе угрожает опасность, смертельная, реальная, то надо бить первым. Иначе – смерть. Но вот новая беда – теперь насилие стало товаром. Теперь любая жизнь имеет цену, и за нее можно выручить неплохие деньги. Вот она – человеческая натура, во всей своей красе! Этические и нравственные критерии, и без того весьма подзабытые в сложные времена, теперь совсем откинуты прочь.

Изотоп задумчиво посмотрел куда-то вдаль. Потом перевел взор на Тритона. Их взгляды скрестились, словно клинки.

– И таких ты хочешь в нормальный мир отправить? Тех, кто любые проблемы решает выстрелом врагу в голову? Здесь, в этом новом мире, где кругом царят только разруха и погибель, люди привыкли жить по новым законам. И это нормально. Отправь их в подобие того мира, который ты помнишь из своей молодости, и они устроят там Третью мировую. Это как лисиц в курятник запустить. Вроде доброе дело, не дать зверушкам провести ночь под дождем, а в итоге – всем известно, что из этого выйдет. Каждому свое время. Каждому свой ад.

– Нет, братец! Это ты всех под одну гребенку чешешь, сильно упрощаешь сложные вещи. Люди не машины одной марки, не с конвейера сошли, все разные. И одной линейкой всех мерить тоже неправильно. Детей ты тоже в бандиты запишешь?

Изотоп глянул на бутылку в руках Воблы, потом на саму девушку. Но та была неумолима.

– Не запишу. Но зерно зла посеяно во всех, и даже в детях, я уже говорил об этом. – Изотоп потер виски. – Ты уходишь от темы. Вспомни, кого ты видел в последние пару дней, прежде чем оказаться здесь? Хоть один из них достоин рая, который ты хочешь им подарить?

Тритон задумался.

– А у них у всех есть другой выбор? Я говорю вот о тех, кто живет по принципу «убивай своего врага». Разве у них есть иной путь? Просто стоять и смотреть, как их будут грабить? Или, чего хуже, убивать? Подставлять другую щеку под удар? Добром отвечать на зло? Дарить цветы бандитам?

– Нет, выбора нет, – согласился Изотоп. – Но это только подтверждает тот факт, что все обречены.

– А мне думается, что это и есть ад, – вдруг включился в разговор Малёк. – Может, мы умерли, а? – Он глянул на Воблу. Та не ответила. – Ведь без ада теряет смысл и рай. Зачем нужен будет кому-то рай, если нет ада? Поэтому Изотоп прав: если всех перенести отсюда, то все потеряет смысл – и рай, и ад.

– Ребята, это, видимо, болотные миазмы Чащобы на вас так действуют, – недовольно произнесла Валькирия. – Что вы начинаете в такие дебри словесные погружаться?

– Отдай бутылку! – буркнул Тритон, кидая на Воблу свирепые взгляды.

– Хватит!

– Не желаете ли чего-нибудь еще? – подскочил вдруг хозяин бара.

– Водки! – быстро ответил сталкер.

– Нет, водки хватит, – строго произнесла Вобла. – Лучше чаю, если можно.

– Сию минуту.

Филарет убежал за барную стойку, оставляя гостей наедине со своими мыслями.

Изотоп вдруг испугался собственных слов, сказанных Тритону, прозвучавших как страшное откровение. «Неужели я и в самом деле так считаю? Неужели у человечества больше нет никаких шансов, и все идет к своему печальному финалу? Да, когда-нибудь все заканчивается. Даже у кошки наступает девятая жизнь, после которой – только тьма и ничего более. И у этого мира закончились все бонусы и жизни».