Гениальность и вырождение

До сих пор наши рассуждения имели в виду исключительно случаи, где обманы чувств вызывались произвольно, будь это посредством особенно сильно развитой воспроизводительной способности, или же посредством игры фантазии. Лица, о которых идёт речь, сохраняли при этом сознание, что дело шло лишь о фантастическом образе, а не о действительном предмете.

В противоположность этому нам сообщают о значительном числе выдающихся людей, у которых обманы чувств происходили независимо от воли, стало быть были действительными галлюцинациями. Сюда относятся главным образом религиозные видения. Лютер неоднократно видел дьявола и, как известно, однажды даже швырнул в него чернильницей.

В вопросе о том, следует ли подобные обманы чувств считать чем–то болезненным, мнения расходятся. В то время как одни психиатры говорят о физиологических галлюцинациях, возможных при состоянии полнейшего здоровья (Бриер де Буамон, Лейдесдорф, Штрюмпель и др.), другие видят в них при всех условиях симптом умственного расстройства. При особом мнении остался Гаген, полагающий, что хотя галлюцинация всегда представляет собой болезненное состояние, но болезнь в таком случае не обязательно должна быть психической. Он видит в галлюцинации телесное заболевание, которое хоть и образует обыкновенно осложнение умственных болезней, но само по себе не обязано служить симптомом душевного заболевания. Гаген приходит к этому выводу на основании своей теории, рассматривающей галлюцинацию как судорогу, — но об этом здесь не место распространяться.

Если что побуждает Гагена считать всегда галлюцинацию доказательством болезненного состояния, так это её относительная редкость. «Галлюцинация, во всяком случае, — процесс, уклоняющийся от нормы». Но если всё «уклоняющееся от нормы» считать болезненным, то мы снова возвращаемся к тому, что «гений» болезнен, ибо он «уклоняется от нормы»: «нормальный» человек – простой смертный, а не гений.

Этот факт, который ежедневно можно наблюдать, – что галлюцинации могут быть вызваны путём внушения и не только в состоянии гипноза, но и в совсем обыкновенном состоянии. Возьмите, например, женщину, которая ещё никогда не пользовалась электричеством и которая немного боится этой процедуры; если приставите к её голове электроды гальванической батареи, не замыкая тока, а лишь давая гудеть фарадическому аппарату, то эта женщина нередко ясно будет чувствовать ток и даже станет жаловаться, что он слишком силён. Хотя никакого тока нет, женщина в этом случае полагает, что всё–таки чувствует его. Всякое внутреннее возбуждение, всякий аффект способствует подобному обману.

Трусливой, а ещё больше – суеверной особе, проходящей ночью по кладбищу, будет казаться, что она видит различные фигуры, слышит голоса и прочее. Эти обманы чувств могут в вышеуказанном смысле быть иллюзиями: тени деревьев принимаются за приведения, а шум листвы за голоса, — или же они могут быть и чистыми галлюцинациями, когда обманчивое ощущение не имеет внешнего объекта.

Подобные явления не редки и зависят от богатой и живой фантазии и от сильного душевного волнения. Эта игра фантазии, вызванная душевными волнениями и настроениями, нигде не была поэтически лучше изображена в её внешнем сходстве с безумием, как у Шекспира в его пьесе «Сон в Иванову ночь».

Тезей.

Да, странностей в рассказах этих больше,

Чем истины. Но не поверю я

Волшебным глупостям и старым басням.

Влюблённые, равно как и безумцы,

Имеют все такой кипучий мозг,

Столь странные фантазии, что часто

Им кажется за истину такое,

Чего никак смысл здравый не поймёт.

Безумный и влюблённый, и поэт

Составлены все из воображенья.

Один – и это сумасшедший – видит

Вокруг себя такую тьму чертей,

Что не вместил бы их и ад обширный;

А кто влюблён – такой же сумасшедший –

Тот на челе цыганки смуглой зрит

Елены красоту; поэта вздор,

Пылающий безумием чудесным,

То на землю, блистая, упадёт,

То от земли стремится к небесам.

Потом, пока его воображенье

Безвестные предметы облекает

В одежду форм, поэт своим пером

Торжественно их все осуществляет,

И своему воздушному ничто

Жилище он и место назначает.

Да, сильное воображенье часто

Проказит так, что ежели оно

Лишь вздумает о радости – тотчас же

Перед собой оно как будто видит

И вестника той радости; а ночью

Оно в себе рождает ложный страх

И куст легко медведем почитает.

(Действие 5, сцена 1. Перевод Сатина)

Обманы чувств, происшедшие таким образом, исходят из самой центральной части психического органа. Они – следствие происшедших представлений. Подобные галлюцинации случаются, разумеется, и у душевнобольных, и в противоположность периферически происшедшим обманам чувств, не зависящим от непосредственно предшествовавшей мыслительной деятельности. Кальбаум называет их центробежными галлюцинациями или фантазиями.