Гениальные мысли

потому постоянно динамичный и постоянно динамичный сюжет могут одинаково утомлять.

На резкие скачки или провисы вроде таких тоже стоит обратить внимание:

А еще ведь бывают сложные варианты, типа такого:

когда спокойные и динамичные эпизоды чередуются друг с другом. На мой взгляд, они идеальны — но и здесь важно понимать, соответствует ли динамичность сцены ее содержанию. Например, если экшн сцена растянута на авторский лист — она уже перестает работать на ускорение сюжета.

Еще бывает, что сюжета нет — тогда с героями может постоянно что-то происходить, но эти эпизоды ничем не связаны, кроме желания автора запихать под одну обложку побольше событий. В этом случае любую сцену можно изъять из текста без потери для общего содержания.

Хороший анализ сюжета предполагает, что вы хотя бы мысленно простроили подобный график, соотнесли его с темой и можете сделать вывод, соответствует ли подобное построение сюжета предполагаемой теме.

Герои

Очень часто в отзывах и рецензиях можно услышать, что герои «картонные». И вроде как все понимают, что под этим подразумевается, — но посмотрим на подобный отзыв с позиции автора. Вот он писал-писал про своего любезного попаданца Василия, заботливо вел от одного злодея к другой эльфийке — и тут р-р-раз! Приходит злой критик и говорит: «Ваш Василий — картонный!» — Да хоть пенополиуретановый, — хочется заявить в ответ, ибо толку от данного утверждения для автора — ноль.

Поэтому, прежде, чем клеймить героев по списку из учебника материаловедения, стоит разобраться, какие герои работают, а какие нет.

Самое важное, имхо — цельность образа и непротиворечивость его самому себе. Герой может быть отъявленной сволочью, тряпкой, нытиком и т. д. — но если его поступки соответствуют его характеру или являются следствием его видимого читателю внутреннего развития — то все ок. А вот если прекрасная попаданка Мария в первой главе визжит при виде таракана, а во второй (и даже в третьей) смело разит страшлое чудище мечом — тут уже пахнет целлюлозой. И именно такие несоответствия следует отлавливать.

Вообще, по моим наблюдениям, самые резкие отзывы, написанные «творителями добра» (то есть не теми, кто пишет для Times, и не теми, кто пишет для почесывания своего эго) получаются тогда, когда герои по какой-то причине вызывают отторжение. И тут, если мы уже познали критиканский дзен, надо остановиться и подумать. Если на героя хочется кричать и топать ногами — значит, он живой. Может, ведет себя совсем не так, как тебе хочется — но он цепляет, его действия вызывают отклик. Потому что, когда персонажи не живые, они вызывают только растущее недоумение. А вот если на героев хочется ругаться — значит, они удались. Поэтому личную неприязнь к героям в хорошем отзыве стоит сдерживать. Вот если им не веришь, если попаданку Марию может в четвертой главе недобитое чудище сгрызть, а читатель и не заметит — вот тогда есть повод бить тревогу.

Еще можно насторожиться, если герои слишком положительные или слишком отрицательные. Разные краски всегда придают характеру глубины и делают его интереснее. Попаданка Мария, преодолевшая свой страх тараканов, скорее всего будет ближе попаданки Василисы, которая их никогда и не боялась.

Но тут, опять-таки, все упирается в тему. Если автор писал о том, что Добро всегда побеждает Зло, то Добро вполне имеет право быть 100 % добрым, без примесей. Да, лично вам, как читателю, это неинтересно. Но мы помним, что критикуем текст автора, а не пишем свой. И цели у него при этом могут отличаться от тех, которые мы ставим перед собой в собственном тексте.

Язык

К этому тоже любят придираться. Оставим в стороне вопросы, связанные с грамматикой, пунктуацией и орфографией — в идеальном и законченном варианте в тексте не должно быть ошибок. Но ведь есть такая вещь, как стиль, темпоритм, длина предложения…

Давайте честно. Вот я люблю Толстого. Я обожаю эти вот абзацы в одно предложение, сложносочиненные и сложноподчиненные конструкции на полстраницы… Но это я. А кто-то его терпеть не может. Означает ли это, что Лев Николаевич плохо писал? Или хорошо? Нет. Это означает, что у всех вкусы разные. Но язык у Толстого отлично соответствует теме произведение. Писать так эпопею из жизни аристократии 19 века — да. Писать такими же паровозами боевик о приключениях бравой команды затонувшего космического корабля — хм.

Еще хуже, если язык скачет внутри произведения. Вот у нас были нормальные предложения — и вдруг какое-то одно почему-то растянуло на всю страницу. Или, наоборот, порубило в лапшу. Такие моменты стоит отметить. Но, опять-таки, язык — это инструмент. Поэтому его можно использовать по-разному, если это целесообразно поставленной в данном фрагменте задаче. Динамичная сцена может быть написана резче, жестче, а лирическое отступление или исторический экскурс — плавнее и обстоятельнее. Речь героев тоже может (и должна) различаться.