Гениальный наставник (СИ)

Миг спустя всё вокруг затопила тьма, и не успела Анко даже вздрогнуть, как сосуд в руках разлетелся на кусочки, стеклянными осколками впившись в руки. Вскрикнув, она отпустила его и замерла, когда увидела перед собой змею. Мощное тело в белой чешуе, неподвижные янтарные глаза с фиолетовыми стрелами от уголков, клыки, светлевшие в алой мякоти пасти, беспокойный раздвоённый язык…

Змея с шипением атаковала, и пронзила дикая боль. Тьма развеялась, сменившись потолком, и Анко дёрнулась вперёд, резко села, зашлась сухим кашлем, хватанув воздуха, вцепилась в одеяло мёртвой хваткой, чувствуя, как жжёт шею нездоровое, лихорадочное пламя, совсем как в те ненавистные дни, когда Орочимару предал. Проклятая Печать… Накрыв её ладонью, Анко сжала плечо рукой, стиснула зубы в попытке подавить боль, и неприятные ощущения, навеянные сном, потихоньку пошли на спад.

Кожа вокруг чёртовой змеиной метки горела и немного пульсировала. Нахмурившись, Анко покосилась в её сторону, откинула назад спутанные, намокшие от пота пряди, но саму Печать, конечно, не увидела. В молчаливом напряжённом наблюдении прошло несколько минут — а может, несколько десятков, — как заверещал будильник. Вздрогнув, Анко повернулась к шкафу напротив кровати. Оцепенение спало, и впервые, наверно, за пять лет противный звон будильника порадовал.

Вздохнув, Анко отпустила плечо, встала и подошла к шкафу, чтобы заткнуть визгливый механизм.

— Приступов давно не было, — пробормотала она в задумчивости. — Почему сейчас?..

Во второй половине дня Резиденция, что удивительно, почти пустовала, но Баки решил, что большая часть тех, кто здесь обычно топчется, сейчас занималась тренировками. С делами он уже расправился, так что мог возвращаться к команде, но на втором этаже задержался, не дойдя до лестницы пары шагов.

У окна, подставив лицо лучам солнца, стояла Тайо Пакура. Во встрече не было ничего примечательного, но Баки не мог уйти, не поприветствовав. Сейчас, в такое время, как нынешнее, они все должны держаться вместе, будучи шиноби Скрытого Песка. Если ветер развеет пустыню на песчинки, она потеряет всё своё жестокое величие.

— Здравствуй, — подошёл к Пакуре Баки. Она повернула к нему голову, тепло улыбнулась. — Ты здесь по поручению Казекаге-сама?

— Да, — кивнула глава клана Тайо. — У меня талант к переговорам, поэтому, думаю, его выбор оправдан.

— О чём переговоры, если не тайна?

— Старый мирный договор, — словно бы отмахнулась Пакура, но Баки знал, сколь много значила эта бумага, особенно теперь. — Он был заключён четырнадцать лет назад, а с тех пор многое изменилось. Некоторые условия договора перестали отвечать положению дел, и Хокаге-сама склонен с этим согласиться. В общем, всё хорошо.

— Рад это слышать.

Какое-то время длилось молчание. «Всё хорошо». Да, именно. Всё хорошо.

Баки нахмурился. Ему не понравились собственные мысли: будто он пытался убедить самого себя. Глупости! Какие тут могут быть сомнения?! Если Песок не сделает что-либо сейчас, он уже никогда не поднимется на ноги и попросту задохнётся! Война была необходима. Война была оправдана. Война была единственным средством, способным вернуть Скрытой Деревне Песка достоинство и уважение. Баки всецело поддерживал Казекаге-сама.

— Знаешь, Баки, — заговорила Пакура со сдержанной, едва прорывавшейся сквозь спокойствие печалью, — занимаясь переговорами насчёт этого мирного договора, я всё чаще вспоминаю Третью Великую Войну.

Баки понял, к чему повела Пакура.

— Я повидала на этой войне достаточно, чтобы не желать её повторения. Ад на земле…

— Иногда без войны никак. Я понимаю твоё настроение, Пакура, — посуровел он, — но иногда… без войны никак. Если на кону стоит само существование Деревни, то это единственный выход, чтобы и выжить, и сохранить достоинство.

— Война, чтобы выжить, — усмехнулась Пакура. — Я понимаю, если это самооборона. А если просто в ком-то взыграла гордыня, жадность или личная ненависть… — протянула она уже без улыбки. — Деревня к этому не имеет никакого отношения.

— Казекаге — глава Деревни Песка, — неодобрительно заметил Баки. — К тому же, шиноби — это всего лишь орудия войны, у нас нет собственной воли. Оружию необходима рука, которая будет его направлять.

— Использовать.

— Или использовать. Как ни назови, суть одна.

Вздохнув, Пакура повернулась к Баки лицом и внимательно, пронзительно, испытующе посмотрела ему в не прикрытый тканью глаз, словно молча спрашивая что-то. Спокойно и уверенно проговорила:

— Я не могу сочувствовать правителю, который использует шиноби для войны, как Лист в Третьей Великой. — Баки не заметил в её голосе злости, хотя это было бы ожидаемо. — В истории нашей Деревни были и светлые страницы. Например, правление Второго Казекаге. Это и есть, по моему мнению, настоящий правитель.