Гении исчезают по пятницам

С обратной стороны ипподрома донесся гул. Видимо, лошади и наездники готовились к старту. Щербак вышел из машины и подошел к решетке, рядом с которой был вход к трибунам и кассам. С этой позиции ему была видна и машина «скорой помощи», и своя собственная, и даже кусок ипподрома. Внезапно появилась лошадь, она почему-то тащила за собой тележку с человеком, рядом с ней еще несколько таких же. Они обогнули круг и скрылись из виду. Щербак понял, что старт он не услышал. Посмотрел назад: водитель «скорой» дремал на руле. Ага, сообразил Щербак, наездник — это когда мужик в коляске сидит, а если он верхом на лошади, тогда — жокей. Дистанция тысяча шестьсот метров, это круга три-четыре, наверно… Лошади появились в поле зрения еще раз, теперь уже интервал между ними был значительный, первой неслась какая-то гнедая.

— Ага! — закричал Щербак. Он помнил, что трехлетка Авторитет — гнедой. Правда, и большинство других тоже, но сейчас это было неважно.

Спустя минуту лошади появились снова, и опять впереди была гнедая, правда теперь уже другая.

— Ага! — завопил Щербак. Ему, в сущности, было все равно, сейчас все гнедые для него были Авторитетами.

Еще круг, и гонка кончилась. Щербак понял это, потому что наездники больше не гнали своих лошадей, проехав еще уже спокойно и давая своим четвероногим отдышаться. Тут из громкоговорителя раздался металлический голос диктора:

— В первом заезде жеребцов и кобыл двухтысячного года первым пришел… Авторитет. Вторым пришел Бюст. Третьим…

Вау!

Щербак даже подпрыгнул. Он был счастлив. Плевать на деньги! Авторитет выиграл! Знай наших.

Щербак машинально глянул назад и с ужасом увидел, что «скорой» возле административного здания ипподрома нет. Он бросился к своей машине, развернулся и, выезжая на Беговую, напряженно слушал своих «подопечных». Куда же они, черт возьми, поехали, налево или направо?!

«Мишенька, голубчик, — сказала Лидия Федоровна, — тормозните возле киоска, я сигарет куплю…»

Ну где же, где?!

Щербак увидел «скорую», направляющуюся в сторону центра, он прибавил скорости, пристроился сзади, но тут в эфире пошли помехи, и он не мог разобрать ни слова. Проезжая развлекательный центр «Титаник», он обогнал их с левой стороны и оторвался метров на пять — восемь. Сибирякова сидела рядом с водителем, и так она бы его не увидела, бросив случайный взгляд в окно.

Помехи тем временем ушли, звук снова стал чистым. В «скорой» болтали о пустяках.

Остановились на светофоре, «скорая» догнала Щербака и стала справа. И тут Николай увидел, что за рулем сидел какой-то лысый… дядька лет пятидесяти?! А в эфире между тем продолжал нести какую-то околесицу тридцатичетырехлетний шофер Михаил! Это же другая машина?!

«Слушайте, Миша, а нам обязательно ехать через эту ужасную развязку?» — спросила Сибирякова.

«Можем и мимо…»

Щербак нырнул в правый ряд и развернулся через тротуар: теперь ему нужно было в обратном направлении! Хорошо, что она упомянула развязку. Теперь он ехал как на велосипеде, «девятка» выписывала зигзаги, обгоняя все, что было на пути…

Уф! Вот же они, родимые, под носом, никуда еще толком не уехали! «Скорая» направлялась в сторону, противоположную центру, и сейчас остановилась у ларька.

Тем временем Сибирякова позвонила в диспетчерскую и отчиталась. Оказалось, что больной приехал на работу без бандажа и протопал так уже четыре часа, что ему было противопоказано. Локальные меры приняты, а через неделю он и так ложится в клинику на плановое лечение. Все, можно было ехать в больницу.

«Понравилась книжка?» — спросила Сибирякова у водителя (или фельдшер ей рассказала, или просто книжка переместилась в салоне, что было очевидно). — Да вы порешайте, если хотите, не стесняйтесь».

«Да я в них, наверно, ни шиша и не пойму, — огорченно сказал водитель. — Что это вообще, блин, такое — японские кроссворды? Всякие там иероглифы-шмероглифы…»

«Не торопитесь. Японские кроссворды очень интернациональны по своей сути. Японский тут знать как раз и не требуется».

«А какой тогда? Китайский?

«Вовсе нет. Здесь нужно разгадывать не набор слов, а рисунок, закодированный числовыми значениями».

«Помогает вам расслабиться, Ирочка?» — спросила фельдшерица.

«Н-нет… Скорее, отвлечься, переключиться… Я вообще люблю японские головоломки, — добавила Сибирякова, — это очень увлекательно. Это хорошая возможность потренировать наблюдательность, внимание и логическое мышление. При решении этих японских кроссвордов часто решающую роль играет не эрудиция, как в обычных кроссвордах, а именно внимательность и умение найти правильный выход из запутанной ситуации».

Щербак вздохнул и подумал, что девица с такими мозгами может оказаться крепким орешком. Тем временем у Сибиряковой что-то спросили.

«Какие бывают японские кроссворды? Вот смотрите… — Видимо, она показывала что-то в книжке. — Во-первых, классические кроссворды. Это когда рисунок состоит из клеток только двух цветов: белого и черного».

— В жизни такое бывает нечасто, — усмехнулся у себя в машине Щербак, — чтобы все было черно-белое.