Гений кривомыслия. Рене Декарт и французская словесность Великого Века

2

Эгмонд – Биннен, 26 февраля 1649 года

Сударыня,

если бы случилось так, что с самих небес мне было ниспослано письмо и я воочию увидел, как оно спускается с облаков, я не поразился бы более и не мог бы получить его с большим почтением и обожанием, нежели я получил то, что Вашему Величеству было угодно мне написать. Но я признаю себя столь мало достойным тех благодарностей, которые оно содержит, что могу принять их лишь как благоволение и милость, в отношении которых остаюсь столь обязанным, что никогда впредь не смогу от этого чувства совершенно избавиться. Честь, которой я удостоился, быть испрошенным со стороны Вашего Величества через посредство господина Шаню касаемо Суверенного Блага с избытком оплатила предоставленный мной ответ. И с тех пор, узнав через господина Шаню, что этот ответ был благосклонно принят, я чувствую себя столь премного обязанным, что не мог даже надеяться на что-то еще, не пожелать чего-то большего за такую малость; особенно от Государыни, которую Бог вознес так высоко и которая вся занята весьма важными делами, каковые составляют суть ее забот, и от малейших действий которой настолько зависит всеобщее благо всей земли, что все те, кто почитают добродетель, должны полагать себя весьма счастливыми, когда им представится случай оказать ей какую-либо услугу. И поскольку сам я принадлежу к числу последних, осмелюсь возразить Вашему Величеству, что она не сможет испросить у меня чего-то столь сложного, что я всегда не был бы готов исполнить; и что ежели мне было суждено родиться шведом или финном, я не мог бы с большим рвением, ни с большей совершенностью заверить Вас в том, что остаюсь Вашим… и т. д.

Рене Декарт

Этюд шестой. Пертурбации ученого либертинства

В корпусе эпистолярного наследия Декарта есть несколько писем, адресованных Жану-Луи Гез де Бальзаку (1597–1654), одному из самых именитых писателей Франции середины Великого века. Выпустив в свет в 1624 году довольно амбициозный сборник «Письма», Бальзак спровоцировал бурную и продолжительную литературную полемику, в ходе которой за шесть лет было опубликовано более тридцати разнообразных критических сочинений, направленных против или в защиту почти безвестного до тех пор литератора222. По завершении этой «тяжбы о письмах», по накалу страстей предвосхитившей позднейшую полемику вокруг «Сида» П. Корнеля (1637), писатель снискал себе громкую славу законодателя французской прозы, а его сочинение стало эталоном эпистолярной литературы, выдержав при жизни автора несколько исправленных и дополненных изданий. Не приходится удивляться поэтому, что в скором времени Бальзак вместе со своим верным другом и единомышленником Жаном Шапленом (1595–1674) оказался в числе самых первых и самых авторитетных членов Французской академии, которая была создана в 1635 году по дальновидному замыслу всесильного кардинала Ришелье (1585–1642) и была призвана решать задачи по нормализации и упорядочиванию употребления французского языка во всех сферах общественной жизни, но главным образом в литературе. Впрочем, с Ришелье Бальзака связывали и более доверительные отношения – в течение нескольких лет он входил в ближний круг Первого министра Людовика XIII.