- Нельзя так! Нельзя! Парень же... – слова у него кончаются, и Петр машет рукой. – Не знаю, что ты ему скажешь, но если ты... если ты теперь же это не уладишь – проку от этого, – Петр ткнул в строну пропасти, откуда только что поднялась Мика, – ноль! Поняла меня?! Ты поняла меня?!
Не дождавшись ответа, Петр исчезает, оставляя двоих – Рокса и Альфаира, Максимуса Земли и его Протектора, жену и мужа, Мику и Мо одних на вершине горы.
Мика осторожно, словно ступая по раскаленным угольям, подходит к съежившейся на земле фигуре.
- Мо... Вставай... Дай руку, помогу...
Он шарахается от нее в сторону, тяжело встает. Выглядит жалко. Руки подраны в кровь, лицо тоже – он катался по острым камням в попытках приглушить боль. И глаза... в них кровоточит разодранная в клочья душа.
- Мо... – она протягивает к нему руку.
- Не трогай меня, – сухо, ровно. Безжизненно.
Отворачивается. Лицом к отвесной скале. И ледяное, белое, безжалостное предчувствие сжимает отнюдь не каменное сердце Рокса. Мика делает шаг к мужу.
- Не подходи, – все так же сухо и безжизненно. Страх топит ее.
- Мо!
- Не подходи, – повторяет он. И от его спокойного голоса становится по-настоящему жутко. Она ждала чего угодно – при его характере. Ярости, скандала. Но не такого.
- Не говори так. Закричи на меня. Наори!
- Не хочу.
- Ударь меня! Ударь меня, слышишь?! Избей! Я не буду сопротивляться! Ты сможешь! Ударь, накричи. Сделай что-нибудь, но не будь таким!
Он оборачивается. Вытирает со щеки потек крови.
- Я думал, что ты умерла, – все так же ровно.
- Мо... – беспомощность сковывает ее. Когда она видит его – такого. Словно умершего.
- Представь себе... если бы туда шагнул я?
И он действительно дернулся, быстро, туда, в сторону обрыва, но она быстрее. Обхватила обеими руками, уткнулась лицом в шею.
- Не отпущу! Ты мой. Ты принадлежишь мне!
Мо не стал вырываться, стоял столпом в ее объятьях, не шевелился, только дышал – тяжело, с надрывом. С яростью. Наконец-то.
- Ударь!
- Не буду, – дернулась жилка под скулой. – Хочу. Но не могу.
Они еще стояли так какое-то время молча.
- Я поняла одну вещь. Наш брак еще не до конца... оформлен.
- Только сейчас поняла?
- Я же Рокс. Камень. До нас долго доходит.
Мо не ответил.
- Но до меня дошло.
Он снова молчит.
- Я люблю тебя, Мо.
Тишина.
- Не молчи. Ответь мне. Ответь мне, Мо! Магомед Деев, муж мой, ответь мне!
А он молчит. Молчит. Молчит. Молчит! Максимус Земли и просто без пары секунд безмерно несчастная женщина Доминика притопывает ногой.
- Магомед!
И они вздрагивают от звука пронесшего где-то за поворотом скалы камнепада.
- Не буянь, – вздыхает Мо. – Господи, Максимус Земли, круче нас только яйца, а на деле дура дурой...
- Мо... – обессилено.
- Да люблю я тебя, люблю. Будто ты сама этого не знаешь.
А потом она плачет, а он гладит ее по голове, приговаривая:
- Успокойся. Не реви. Мало ли... еще землетрясение устроишь.
Эти слова действительно заставляют ее успокоиться.
Позже они сидят, обнявшись, прислонившись спиной к скале.
- Как ты себя чувствуешь?
- Я люблю тебя, – она прижимается щекой к его плечу.
- Ради этого стоило становиться Максимусом? – усмехается Мо.
- Ради этого стоило все. Прости меня. Я..
- Не надо об этом, – он прерывает ее так, что она понимает – не стоит и правда об этом говорить. – Скажи мне – это страшно?
- Не страшно.
- Ну да, Роксы же не боятся.
- Роксы боятся. Когда ты от меня отвернулся – было страшно. А в пропасть шагать – нет.
Мо вздохнул, но комментировать не стал. Вместо этого еще спросил:
- А летать трудно?
- О... – она морщится. – Трудно, да. И это не... это не похоже на полет. У нас просто... оказывается, у Роксов... или вообще – у Абардоров... своеобразные отношения с гравитацией. Мы можем ею управлять. Но это очень сложно.
- Что ты теперь еще можешь? К чему мне готовиться? – он вроде бы говорит в шутку, но глаза у него... Да уж, какие тут шутки – после всего, что он пережил. Мика плотнее прижимается к плечу мужа.
- А еще... еще я вижу скалы насквозь.
- Правда?
- Да, – она поворачивает голову, смотрит в темно-серый камень. – Сланец... Гранит... Там глубже... погоди...
- Достаточно, – смеется Мо.
- Знаешь, я еще кое-что поняла, – голос Мики задумчив. – Про... про то, почему ты пропал на десять дней. И почему игвы вышли именно около Михаила. И...
- Поняла? Расскажешь?
- Кажется, поняла. Или... Мне нужен Фарид.
- А я не нужен?!
- Нужен. Ты нужен. Фарид. Соня. Петр Артемьевич, наверное. Нам нужно сесть и... Смутно как-то.
- Возвращаемся?
- Поцелуй меня.
- Боязно как-то... Максимус и все такое...
- Я не гордая, я сама.
После. Ильдар и остальные.
События сменяли одно другое быстро, калейдоскопично.
Появление Ильдара и Тамары. Воссоединение семьи – плачущая под слегка дрожащей рукой отца Соня, растерянный, но счастливый Миша. Тамара о чем-то негромко переговаривается с Варварой. Едва эмоции улеглись – снова пополнение.
Лину утешают в четыре руки снова вместе Тамара и Варвара. На ресницах Максимуса Воды дрожат слезы. Пока женщины успокаивают младшую сууг-нияси, Ильдар вполголоса совещается с Фаридом и Михаилом.