Гений пустого места

Он стал вытаскивать из шкафа вещи и шарить под ними, даже оторвал одну полку, державшуюся на хилых фанерных штырьках! Полка упала, сильно загрохотала, и тут ему пришло в голову, что сумасшедшая бабка-вахтерша может прибежать на шум, и ему никак нельзя шуметь! Никак!

Дальше он работал в полной тишине. Он двигал мебель, напрягая все силы, так что вены вздувались у него на лбу, и пот выступил на висках, хотя в плохо протопленной комнате стоял лютый общежитский холод. Он заглядывал во все углы, шарил в пыли под продавленным диваном, он точно знал, что должен найти, и не находил!..

Но деньги должны быть! Они были обещаны и не могли пропасть!

Вокруг царил первобытный хаос. Он даже не подозревал, что в таком небольшом пространстве может поместиться столько вещей, бумаг, книг! Когда все это стояло на полках и лежало в шкафу, казалось, что вещей почти нет, а сейчас они как будто размножались сами по себе!

Все было выворочено, выпотрошено, разрушено. А деньги так и не нашлись. Он огляделся, как будто видел комнату в первый раз.

Книги! Он еще не посмотрел в книгах! Да, конечно! Он много раз видел это в кино — книжка, а в ней тайник, куда плотно укладывается толстая пачка!

Он стал просматривать книги, в которых почти не было текста, только формулы, и по одной кидать их на пол. Учебник человека со странным именем Дмитрий Васильевич Сивухин упал на вынутую из шкафа доску, она вновь грохнула по полу, и он опять замер, прислушиваясь.

Может, свет погасить? Если придет сумасшедшая бабка, можно прикинуться спящим!

Он погасил свет и некоторое время тяжело дышал в холоде и тесноте содеянного им вещевого ада. В окно заглядывал город, который он ненавидел.

Этот город, который по-хорошему и городом назвать нельзя, достал его, выел у него все внутренности, просверлил ему мозг! Город ученых, твою мать!.. Общежития, хрущевки, разбитые дороги, наполовину порубленный парк, в котором когда-то были аттракционы, заборы секретных предприятий, заборы несекретных предприятий, заборы новых домов, которые понастроили местные и московские богачи, и посередине мэрия, как бельмо на глазу! Два конца, два кольца, посередине гвоздик! В этом городе ему было душно и все хотелось в Москву, где кипение и радость жизни, где рестораны не закрываются в полночь, где шикарные девчонки, дорогие тачки, богатые казино, услужливые швейцары!.. И все это может быть твоим, были бы только деньги, а вот денег у тебя как раз и нет!

Он еще раз взглянул в окно, за которым ненавистный город видел уже десятый сон, и показал ему кулак.

Ты у меня еще получишь! Я еще распатроню тебя до самого донышка, я на многое способен, а ты об этом даже не подозреваешь!

Город спал, совершенно равнодушный к нему, и это тоже его бесило.

Он зажег свет, который больно ударил по глазам, зажмурился на секунду и продолжил поиски.

Он искал долго и, не найдя, пошел по второму кругу, хотя уже понимал, что не найдет денег просто потому, что их нет.

Нет!.. Нет!!. Не-ет!!!

Он зажал себе рот рукой, прикусил кожу на ладони, чтобы не закричать от разочарования и горя и еще от того, что он опять потерпел поражение, да еще на глазах у ненавистного ему города! Город видел все, на окнах не было штор, и собственный позор невозможно скрыть от мира!

Нужно думать. Просто спокойно думать, а это ты всегда умел, что бы и кто бы о тебе ни говорил.

Перешагнув через кучу раскуроченных вещей, он присел на диван и стал думать.

Если денег в комнате нет и в портфеле тоже нет, значит, они где-то в другом месте. Он точно знает, что они есть, но не здесь. Отрицательный результат — тоже результат, и поиски придется перенести в другое место. Только вот… в какое именно?

Он стал грызть ногти.

Тут что-то другое. Совсем другое.

И он вспомнил об Арине, как будто озарение пришло.

Скорее всего, так и есть. Скорее всего, деньги у нее. Нужно просто пойти и взять их. Это несложно.

Дрожащей рукой он вытер со лба испарину, натянул кроличий треух двадцатилетней давности и застегнул куртку, которую даже не снял, — вот отчего ему было все время жарко! Потом раскопал на разгромленном письменном столе портфельчик с надорванной подкладкой, сунул его под мышку, вышел и осторожно прикрыл за собой дверь.

Бабка наверняка уже дрыхнет, и будить ее нельзя. Впрочем, какая разница! Она все равно ничего не поймет.

Снизу лестница чуть подсвечивалась жидким светом с первого этажа, и он стал спускаться по ней, скользя крепкой рукой по перилам.

У него есть еще одно важное дело. Придется сначала доделать его, а потом вплотную заняться поиском денег.

Он улыбнулся.

Он найдет деньги и заживет, и ему будет наплевать на город, и…

* * *

… и тут она вдруг открыла глаза, очень сонные и недовольные, и посмотрела на мужа.

— Ну что? — спросил он и присел на край кровати.

Ему хотелось еще раз ее поцеловать, и он раздумывал, как бы это сделать половчее, потому что, как пить дать, целоваться она не станет, будет уворачиваться, закрываться одеялом и бубнить, что у нее не вычищены зубы.

— Что?

— Я ухожу.

— Скатертью дорога, — пожелала нежная супруга и зевнула. — А сколько времени?

— Восемь семнадцать.