Гении разведки

Представитель ВОКСа Ярцева заторопилась, а тут еще и военный атташе Германии затеял ее проверку: в каком отделе общества культурных связей работаете, по какому направлению, и если по скандинавскому, то какие в планах ближайшие мероприятия? Майор в бархатном платье не стала слишком утруждать себя поиском ответов, а атташе, как пишет Воскресенская в своей книге, успел по каким-то своим каналам проверить: гостья блефует. И с гордостью сообщил ей об этом открытии. Зоя Ивановна резко оборвала его на полуфразе. Атташе ей был не нужен, плевать она на него хотела.

Тут абсолютно случайно и подоспела на помощь всегда отличавшаяся решительным характером будущая народная артистка СССР, моя соседка по дому Марина Тимофеевна Семенова, скончавшаяся на 102-м году жизни. Усталая после спектакля, да еще и бесполезного приема, она со словами «пора и честь знать» первой покинула посольство. Вслед за ней на машине ВОКСа укатила и Зоя Ивановна Рыбкина.

Охрана руководителя контрразведки была удивлена, когда женщина в бархате предъявила удостоверение майора госбезопасности, поспешила к самому Федотову, а тот ее мгновенно принял. Сноровисто доложила о снятых картинах, собранных чемоданах и всем прочем, подтверждающем главный вывод участницы приема: немецкое посольство готовится к скорому отъезду.

Увы, и на сей раз глава государства, уведомленный об этом посещении майором госбезопасности посольства Германии, отнесся к горячей оперативной информации скептически.

К Сталину, срочно к Сталину!

Работая перед войной в Москве, Зоя Рыбкина занималась тревожными германскими проблемами, заменяя собой на этом направлении чуть ли не целое аналитическое управление, которого тогда, увы, не существовало. Как бы то ни было, любые сообщения о неизбежном нападении Гитлера на СССР стекались со всего мира к ней. И именно Зоя Ивановна убедила молодого начальника внешней разведки Павла Фитина добиться приема у Сталина с ею же в основном и подготовленным докладом. 17 июня 1941-го, отлично понимая, во что может вылиться этот рисковый поход, Фитин довольно спокойно для начинающего руководителя доложил Иосифу Виссарионовичу о сообщениях разведчиков и их агентов. А когда вождь усомнился в достоверности информации, Фитин не испугался подтвердить: источники надежны. Так он отозвался о наших друзьях, организация которых войдет в историю войны под названием «Красная капелла». Но отчеты «Корсиканца», «Старшины» и других были грозно отметены Сталиным, не принял он их во внимание.

Бесспорно, случайное совпадение, но «Красная капелла» сыграла роковую роль в жизни семейства Рыбкиных. О причинах — позже.

Шведские спички

В начале войны аналитика Рыбкину сгоряча чуть не отправили на занятую немцами железнодорожную станцию. Она должна была устроиться, без шуток, стрелочницей (или сторожихой) на неведомом полустанке и передавать в Центр сведения о передвижении немецких эшелонов. Как часто бывает, а иногда и нет, тут все-таки нашелся кто-то, идиотский приказ отменивший.

И Зоя Ивановна взялась за настоящее дело. Первый партизанский отряд с людьми из НКВД был подготовлен и отправлен за линию фронта и ее усилиями. А потом новое назначение — в Швецию, к послу Александре Коллонтай. Мужа Бориса — резидентом НКВД, Зою — руководителем пресс-службы посольства.

Мы всегда с почтением произносим: посол Коллонтай, посол Александра Коллонтай. Однако старая большевичка (член партии с 1915 года) была отправлена в благополучную и в то время не очень и важную для СССР Швецию если не в ссылку, то на отсидку. Отметилась в разгромленной Сталиным «рабочей оппозиции», проповедовала слишком свободные — и не только в вопросах любви — взгляды, была дружна с Лениным… Прегрешений достаточно и для ГУЛАГа. А ей повезло: с 1930 по 1945 год работала Чрезвычайным и Полномочным Послом.

Человек независимый, своеобразный, блестяще Скандинавию знающий и еще довольно одинокий — вот кто стал прямой начальницей Зои Рыбкиной, работавшей в Швеции под псевдонимом «Ирина». И Зоя Ивановна сумела наладить то, что за границей удается нечасто — отношения взаимопонимания с первым лицом посольства. На мой взгляд, она превратила аристократичную Коллонтай в свою верную, нет, не помощницу, на эту низкую роль та никак не подходила и ее бы не приняла, а союзницу.

И этот счастливый, прямо хрестоматийный союз разведки и дипломатии, точнее дипломатии и разведки, принес нам в нейтральной Швеции небывалые достижения. Сначала, когда в начале войны гнулись не шведы, а мы, удалось удержать Стокгольм от вступления в войну на стороне Германии, сохранить с нашей страной нейтралитет. И шаг за шагом, приоткрывая наглухо закрытые двери шведских политиков, убедить их и финнов, что борьба против СССР на стороне Германии не принесет скандинавам ничего хорошего. Не впадая в раж, не боясь переоценок, можно сказать, что заключение перемирия между СССР и Финляндией в 1944-м — это и успех операции, проведенной Коллонтай и Рыбкиной.