Гении разведки

Пошел обмен официальными посланиями. Удовлетворивший обе стороны ответ Хрущева пришел утром 28 октября.

Мир был спасен. Не буду утверждать, что только усилиями журналиста Скали и резидента советской внешней разведки Феклисова. Но, бесспорно, их роль в решении Карибского кризиса огромна.

В Штатах часто пишут, что это Феклисов вместе со Скали сумели во многом предотвратить войну, казавшуюся неминуемой неизбежностью. У нас этот подвиг оценивается намного скромнее. Неординарность Феклисова находит понимание не у всех.

О некоторых операциях, задуманных и осуществленных Александром Семеновичем, еще только предстоит рассказать.

Феклисов был безукоризненно интеллигентен. Ни единого бранного слова за годы знакомства от него не слышал. Даже рассказывая о том самом случае, который мог бы завершиться и новой мировой войной, Феклисов обходился некими тщательно подобранными оборотами речи. Безусловно, Фомин был обижен. И, знаете, как эта обида постоянно прорывалась и десятилетия спустя? Неоднократно пересказывая мне в деталях этот эпизод, Александр Семенович возмущался: «Ну, сделали тогда из меня мальчика. Ну, сделали».

Феклисов вскоре вернулся домой. Заслуженного, по общему мнению коллег, звания генерала ему не присвоили. Он недолго потрудился на оперативной работе в Первом главном управлении, а затем как-то незаметно его перевели на преподавательскую работу. Руководил теми, кто передавал свой богатый опыт будущим разведчикам.

Мы были откровенны

Однажды Александр Семенович приехал ко мне на работу в расстроенных чувствах. В европейской стране издали его книгу и ничего не заплатили. Я спросил, через кого издавали, и, услышав ответ, посоветовал больше не беспокоиться. На гонорар — никаких надежд.

Первый раз я видел Александра Семеновича таким удрученным.

— Но это же непорядочно, даже нечестно, — выдавил он.

Я удивился наивности великого человека. Нас, писателей, пытался объяснить я, всегда дурят именно так.

— Да? — поразился Феклисов. — Но я буду бороться. Всегда боролся. И теперь тоже.

Мы написали и отправили DHL (лат.) письмо в иностранное издательство. Феклисов при встречах кивал седой головой:

— Странно, еще не ответили.

Не ответили никогда.

Зато, должен сказать, на русском языке вышли две хорошие, им самим написанные книги. Одна у меня с добрым пожеланием от автора, вторую с автографом отца подарила дочка Наталия Александровна. Она же самостоятельно уже после его кончины издала еще одну книгу Александра Семеновича.

Не всё и не до конца в этих легко читаемых изданиях совпадает с Феклисовым мне рассказанным. Он был необычным человеком. Если считал нужным для страны и для дела, то шел наперекор законам жанра — имею в виду совсем не писательство. Может, и об этом тоже доведется мне рассказать. Если позволят здоровье и обстоятельства.

Помню его высокий, несколько в последние годы дрожащий голос: «Да что вы, Николай Михайлович, нам еще о своих героях столько рассказывать и рассказывать».

Служба о нем трогательно заботилась. Довольно долгое время, уже на самом исходе щедро отпущенных лет, лечился и жил он среди своих, в тихом, неприметном загородном местечке, где разведка окружает теплом таких, как он, ветеранов.

Феклисов ушел последним из остававшихся в живых атомных разведчиков, которым в 1996-м присвоено звание Героя России. Троим из шести эта честь была оказана посмертно. А троих я знал, с двумя, включая Александра Семеновича Феклисова и Владимира Борисовича Барковского, множество раз встречался. Может, невзирая на разницу в возрасте и совсем разные профессии, даже дружил? По крайней мере, как же легко мы друг друга понимали.

И в душе моей странная темень, не оставляет мысль: понимаем ли мы, осознаем ли, что от нас уходит родная история, в том числе и военная, казавшаяся всегда такой близкой: протяни руку к телефону, позвони, договорись о встрече. Но звонить больше некому. Никакие архивы не расскажут того, что могли бы, но недосказали эти светлые, нас без нашего ведома столько раз спасавшие люди. Хочется взять и докопаться до окончательной истины — как же все это было? Но нельзя!

Меня, пишущего об истории внешней разведки больше четверти века, часто спрашивают: а когда истекают сроки хранения государственной тайны? Но нет здесь конкретных и намертво определенных сроков давности. О некоторых событиях не будет рассказано никогда.

Александр Семенович передавал мне свои блокноты с записанными от руки размашистым почерком главками и эпизодами из жизни разведчика. Феклисов писал сам и просил, чтобы я высказывал свое мнение о прочитанном. Я возвращал продолговатые блокнотики с листочками в клеточку и моими чисто редакторскими отзывами. Приятно, когда пишут хорошо, складно, логично.